В нашей команде — замена: вместо недовольного украинца с Майдана на поле выходит тоже недовольный, но белорус. И совсем не с Майдана. Он просто артист. Малых форм.
Фейк-ньюс, как говорит наш президент Дональд Трамп. Он, конечно, говорит про Америку. Да, там своих фейков хватает. У них тоже есть пропаганда — дай боже. Свобода слова, их священная корова, давно уже помахала ручкой: нет там больше свободы. Все против кого-то дружат, кучкуются. Свое мнение имеют только в рамках особого мнения их владельца. Ну и где здесь свобода?
Поэтому, когда наши пропагандисты говорят, что у них то же самое, я им верю. А на войне как на войне — они тоже должны отвечать в меру своей испорченности.
Но зачем врать? Когда ты врешь, и тебя поймают (обязательно поймают!), вот тогда все твои «новости» рассыпаются в пыль. «Я тебе не верю!» — говорят тогда зрители. Впрочем, они уже ко всему привыкли. Поэтому многие верят. Все равно.
Но черт с ней, с Америкой, она загнивает как всегда. А вот — наши, любимые. Они объясняют: мы записали украинца, но звук сошел на нет, пришлось переписывать. Вы верите?..
И тогда взяли белоруса. Нормального такого белоруса, упитанного, которому Батька обеспечил долгую счастливую жизнь. Правда, он еще подрабатывал где-то на стороне.
У них что там, фейковая кинокомпания для таких сюжетов? Вполне возможно. Но любое вранье всегда выходит на поверхность. И тогда… То же самое было в СССР, когда над программой «Время» сначала смеялись, а потом просто сказали: «Нет, фиг вам». И вера исчезла, совсем.
Пропаганда нужна, понимаю. На том же Порошенко клейма уже ставить негде, и придумывать ничего не надо. На том же Трампе — то же самое. И на Макроне, Меркель, Мэй… Тогда зачем лгать? Правду говорить легко и приятно. Вот и говорите. Или не можете уже? Привыкли?
Саша — радость наша
Саша, ты помнишь наши встречи? Я помню. Встреча-то была одна, в ГУМе. У вас там была выставка моды. Мы уединились и очень хорошо поговорили. Тогда вам исполнялось 55, хорошая дата.
Теперь — 60, чего скрывать, ведь вы не девочка. Тоже хорошая дата, для мужчины уж точно. Но я не про возраст. На самом деле это объяснение в любви.
Саша, вы созданы на радость людям, как тот мальчишка в колпаке, оставивший всех с носом. Вы яркий, талантливый и нестандартный, что прекрасно вас характеризует.
«Модный приговор» — не моя программа, но когда я случайно попадаю туда, всегда улыбаюсь. Глядя не на Надежду Бабкину, не на Эвелину Хромченко, а на вас, Саша. Вы не вписываетесь ни в один формат — вы сам формат и есть. И это здорово на самом деле!
Таких, как вы, много не бывает, а жаль. Бывает человек-оркестр, а вы — человек-праздник, который всегда с тобой. Со мной. Вот когда небо такое серое и хочется выть на Луну, я знаю, что вы есть, и опять улыбаюсь, как дурачок.
Вы такой многоцветный, никогда не унывающий. Хотя я-то знаю (мы-то знаем!), как вам, такой белой, яркой вороне, нелегко было в том самом золотом детстве, юности, молодости. Тем, кто выбивается из общей линии, всегда нелегко, это ясно. Ясно?..
Может быть, этот ваш позитив — маска. Но маска приросла, сделалась вашей неотъемлемой частью, чертой характера, судьбой. И вот вам мой модный приговор: вы прекрасны, Саша, просто замечательны. Вы такой один. И я вас люблю.
Простите за ностальгию
Вдруг попал на «Кубок легенд». Что это такое? Играют финал ЦСКА — «Спартак». ЦСКА — первая пятерка: Могильный–Фёдоров–Буре, в защите Фетисов–Касатонов. Еще Каменский… В «Спартаке» — Виталий Прохоров. А могли бы быть еще Якушев, Шадрин, Шалимов, Шепелев… Здесь я вообще могу не останавливаться.
Все, что возвращает меня в детство золотое на машине времени, так важно. И вот они вернули — показали, какой хоккей нам нужен. Сейчас смотришь — будто роботы играют, а кто — см. номер и фамилию на спине. А тогда, раньше, в моем детстве… Не было никаких фамилий, да и номер был не нужен. По одному катанию, обводке, манере сразу все видно: вот Харламов, вот Мальцев, вот тот же Якушев, Фирсов, Шалимов, Капустин, Балдерис, Макаров, Ларионов, Крутов, братья Голиковы… Держите меня семеро, а то я всю газету заполню этими великими фамилиями. Каждый — талант или гений, каждый — индивидуален, мастер на все руки. А теперь? Теперь — никак. Еще раз простите за ностальгию.
Давай, детка, прыгай!
Эх, Тарасова Татьяна Анатольевна, что ж вы с нами делаете? Первый, однажды гениально придумав взять вас в «Ледниковый период», даже не ожидал…
В «Ледниковом периоде» вы были отличный объект для пародий. И голос ваш, и манера… Но кто-то умный наконец понял, что фигурное катание — это не только шоу, а замечательный вид спорта сам по себе. И такой замечательный вид спорта должна комментировать замечательная Тарасова, только она, ну и еще Алексей Ягудин, ее ученик.
Она безапелляционна в своих суждениях, не в меру эмоциональна. Так кажется, но не мне. Просто эмоция граничит у нее с глубоким анализом каждого выступления. Вот там она на своем месте — и нет больше пародии.
И еще. Она сказала… нет, выплеснула нашей девочке-фигуристке: «Ну, давай прыгай, детка!» И я понял: они для нее все — детки. Женя, Алина, Лиза — все ее дети…
Это такая нерастраченная любовь в ней. Или обратная сторона ее высокого одиночества.
Она так похожа на своего отца, которому на днях исполнилось бы 100. Такая же сложная, небанальная, патриотичная — и такая же великая.
Он ведь тоже вдруг вставал в раздевалке на скамейку и пел гимн в перерыве. Или «Черный ворон». Чудак-человек? Только на таких чудаках и стоит мир. Только такие «неправильные» чудаки двигают жизнь, ведут за собой и не боятся, что кто-то будет смеяться, глядя на них. Ведь именно он сделал, создал, вылепил нам Харламова, ведь именно к нему, чудаку Тарасову, ушел Фетисов после вражды с суперпрофессиональным тренером Виктором Тихоновым.
Вот поэтому Тарасовы — лучшие.