Миром правят объединительные идеи. Теории, призванные собрать воедино норовящих разбрестись в разные стороны хомосапиенсов, работают столь же эффективно, что и экономическая или военная мощь государства. Цель «объединителей» понятна: стройными и по возможности максимально широкими рядами повести людей к светлому будущему, скрывающемуся где-то за линией горизонта. Подобные чаяния вполне соответствуют инстинкту группового выживания. Человечество вообще чрезвычайно восприимчиво к посланиям об общности и величии своих народа, расы, культуры, ценностей и т.д., а также о превосходстве своего, родного над всем не своим, чужим. Наибольшей энергетикой и объединяющей силой обладают идеи с замахом не только на одну отдельно взятую страну, но на регионы и даже континенты. Подобные теории легко узнать по имени. Оно содержит приставки «пан», «транс», суффикс «изм» и т.д.
XX столетие стало веком расцвета и крушения множества империй вместе со своими панидеями. Так, вместе с Российской империей была похоронена идея мировой славянской общности — панславизма. Распад Советского Союза ознаменовался крушением идеи о «братской семье народов», выбравшей самый справедливый коммунистический путь развития. Победу в XX веке с большим отрывом одержала западная либеральная мысль, заставив значительную часть мира уверовать в свою универсальность и единственную верность. Впрочем, ее сохраняющееся лидерство отнюдь не означает отсутствия конкурентоспособных альтернатив.
Сохраняют ли эти объединительные идеи свою актуальность в XXI веке?
Понятно, что, невзирая на все старания президента Дональда Трампа, идея трансатлантической солидарности — единства США и ЕС под зонтиком безопасности НАТО — жива. Трамп в своем Твиттере регулярно сетует на то, что «Величайшая держава в мире» тащит на себе практически в одиночку киплинговское «бремя белого человека». А ее партнеры оказываются нахлебниками, наживающимися на горбу американских налогоплательщиков, которые почти что в одиночку оплачивают поддержание натовским слоном мира и стабильности в многочисленных посудных лавках.
Готовность в любой момент выйти из любого соглашения и разорвать любые договоренности на любом этапе реализации — кредо Соединенных Штатов Америки образца 2018 года. Станет ли «Америка снова великой», в понимании Трампа, пока неясно, зато доверие к США со стороны их партнеров, да и вообще международный престиж пошатнулись.
Кто-то может сказать, что все равно Америка была и остается самой сильной мировой державой и держит руку на пульсе по обе стороны Атлантики. Но вот миром правят не только деньги, но и идеи. А пока главная идея Дональда Трампа — влюбить в себя американских налогоплательщиков, переизбраться на второй срок, и ничего больше. Согласимся, что на роль панидеи XXI века такой лозунг вряд ли может претендовать, а традиционные американские козыри, включая American Dream, поизносились за последние годы от частого употребления, что побуждает американцев идти от противного — постоянно искать Мировое зло и поднимать мир на борьбу с ним…
Панъевропейская идея о ценностном единстве всех без исключения европейских народов, которую по большей части финансирует ведущая экономика ЕС — Германия, испытала в последние годы не слишком приятные последствия головокружения от успехов.
Хорошо говорить о демократии и о правах человека в кругу тех, для кого эти идеи не являются цивилизационно чуждыми. Неуемный прием к себе новых членов из Восточной Европы ведущие страны Старого Света еще потянули и даже стали бенефициарами от появления в европейском доме новых соседей — читай, рынков сбыта.
Однако объявленный европейцами «день открытых дверей» и добавка в европейский плавильный котел чужеродных ингредиентов — массовый приток беженцев из стран третьего мира — не только заставил по-новому взглянуть на универсальность европейских рецептов, но и начал раскачивать лодку ЕС изнутри.
Конечно, Brexit — это еще не диагноз, а на вопрос «вы что, хотите как в Париже?» пока чаще доносится ответ: «Да, мы хотим как в Париже». Но, похоже, панъевропейская идея достигла своего максимального географического охвата и запирается на засов изнутри, движимая уже не инстинктом расширения, как было после распада Советского Союза, а самосохранения.
Панисламизм с Кораном и законами шариата, имеющими примат над национальным законодательством отдельно взятой страны, в противоположность, имеет подлинно глобальный международный охват и немалые амбиции. Ислам суннитского толка — самая быстрорастущая религия в мире как по привлечению новых членов в умму, так и с точки зрения демографии. Подверженные панисламским идеям в первую очередь идентифицируют себя в качестве мусульман и лишь во вторую — в качестве граждан своей страны.
Тем не менее исламский мир раздроблен, и единственно, что его сегодня по большому счету объединяет, — это Израиль и борьба с «мировым сионизмом».
На лидерство в исламском мире под сенью Организации исламского сотрудничества (ОИС) претендует множество стран — от имеющей статус хранительницы двух святынь Саудовской Аравии и «газового барона» Катара до обладателя ядерного оружия Пакистана и первопроходца в сфере построения продвинутой исламской экономики Малайзии. Особняком в этом ряду стоит Турция в качестве правопреемницы Османской империи.
Усмотревшие в панисламском тренде большую перспективу западные маркетологи активно включились в развитие и обслуживание всех отраслей «основанной на этических принципах» исламской экономики.
Усмотревшие в этом тренде для себя цивилизационную угрозу изнутри европейские страны стали принимать заградительные меры, вызвавшие к жизни в исламских странах термин «исламофобия», которую те стремятся приравнять к фашизму и антисемитизму.
Насколько охранительные меры европейцев оказались своевременными или запоздали — покажет время, но вот посадка в европейский состав новых пассажиров по большому счету окончена, а гостеприимные европейские двери закрываются.
Панисламизм — безусловно, один из кандидатов на то, чтобы задавать тренд в XXI веке. Впрочем, лидеры Турции недавнего прошлого и настоящего с готовностью с этим спорят, после распада Советского Союза «постановив», что XXI век будет веком тюрок и Тюркский союз должен простираться от Адриатического моря до Китая.
Действительно, у тюркских народов наличествует и ощущение собственной национальной идентичности, и принадлежности к общему корню. Однако образованные четверть века назад, после распада Советского Союза, центральноазиатские независимые государства пока демонстрируют не слишком большое желание поселиться в сени «чинара» Турции, которая единолично претендует на то, чтобы быть «матерью городов тюркских». Да и пребывание в составе СССР не могло не наложить свой отпечаток в плане культурного кода, сделав народы Центральной Азии уже «не совсем и тюрками».
Сама же Российская Федерация со своими регионами компактного проживания тюркских народов проявляет немалую озабоченность тем, чтобы гипотетический Тюркский союз не простерся бы заодно еще и далеко на север.
Можно говорить о том, что союз тюркских народов — уже состоявшийся международный культурный проект с достаточно широким региональным охватом. Но вот для выхода на качественно новый уровень он, пестуемый Турцией, пока не созрел ни экономически, ни политически. Да и только этническая общность и языковая близость, как мы знаем на примере Российской империи и панславизма или Российской Федерации и ее нынешних отношений с Украиной, — это довольно зыбкая основа для вызревания идеологии — в данном случае пантюркизма — в по-настоящему жизнеспособную идею.
В немалой мере пересекаются географические охваты и потенциальная аудитория у пантюркизма и у евразийства. Продвижением последнего активно занимается Российская Федерация — в качестве одной из двух стран мира, помимо Турецкой Республики, расположенных одновременно и в Европе, и в Азии. Последнее дает возможность заявлять об особом пути развития и о своих ценностях, отличных от либерально-западных установок.
Евразийский экономический союз (ЕАЭС) идет на шаг впереди пантюркистского проекта. Однако этот союз не имеет политического измерения. А страны-участницы, входящие вообще-то не только в ЕАЭС, но одновременно и в Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), не демонстрируют единой политической воли, что наиболее отчетливо проявилось в знаковые для Российской Федерации моменты новейшей истории — в ее конфликтах с Грузией и с Украиной.
Само по себе евразийство отличается достаточно проработанной теоретической базой, которая, впрочем, по сравнению со сделанным в фундаментальных трудах замахом до сих пор слабо конвертируется в практику. Да еще и ЕАЭС не просто не расширяется, а всеми силами «западных партнеров» раскачивается изнутри.
Участие же стран ЕАЭС, равно как и многих других, в китайском транспортном мегапроекте «Пояс и путь» вполне может привести к тому, что не только евразийское, но и прочие «одеяла» окажутся перетянуты на «половину кровати» Поднебесной. Хотя китайское руководство и утверждает, что «Пояс и путь» — наднациональный, а не исключительно китайский проект.
Те, кто считает, что китайская идеология существует лишь только для внутреннего потребления, некоторым образом заблуждаются: достаточно посмотреть пару китайских исторических лент, где наглядно демонстрируется примирительная и объединительная функция Поднебесной для всего мира. Надо ли говорить о том, что с демографической точки зрения 1,5-миллиардный Китай способен уравновесить бурлящий как котел исламский мир, и КНР, за исключением Синьцзян-Уйгурского автономного района, к исламу как к религии невосприимчива.
Конечно, только перечисленными выше объединительными проектами дело не исчерпывается, когда есть Ассоциация государств Юго-Восточной Азии, Африканский союз и ряд других. И мир XXI века — это мир значительно большего числа панидей, чем это было в XX веке. Сейчас между собой конкурируют множество инициатив, как достаточно старых, так и новых. При этом, что характерно, одна отдельно взятая страна может быть одновременно участницей нескольких из них, не только не испытывая при этом особого дискомфорта в плане самоидентификации, но и к своей пущей выгоде.
Ярким примером тому может послужить та же Турция, которая участвует буквально во всем из перечисленного выше в качестве: члена НАТО, пусть и вечного, но все же кандидата на вступление в ЕС, члена ОИС, учредительницы различных тюркских и евразийских инициатив, участницы китайского «Пояса и пути» и многого другого. Как говорят в Турции, это «политика с обзором в 360 градусов».
Что же до Российской Федерации, то по причинам естественного свойства она не может, да и не должна быть везде. Россия, будучи самой большой страной в мире, — сама по себе и есть особая цивилизация. Вот только, увы, наш пример пока не смотрится в XXI веке в отличие от века прошлого сколь-нибудь вдохновляющим, а международные начинания, включая главное из них — евразийство, заметным образом пробуксовывают. Можно было бы отделаться в этом месте крылатыми фразами про то, что «Россия сосредотачивается» и «русские долго запрягают», вот только при скоростях современного мира сосредотачиваться надо на крейсерском ходу, иначе можно моментально обнаружить себя на задворках истории. Быстрее сосредотачиваться надо, товарищи. Россия без Идеи — не Россия…