Десятки домов по всей России, где взрывался бытовой газ, не сносят. Латают. И люди продолжают там жить. Пишут петиции, возмущаются, обращаются к президенту. Но в итоге мирятся с тем, что другого дома у них не будет.
Мы выяснили, как живется россиянам в полуразрушенных домах после газовых взрывов.
Из досье «МК». «Январь 1995. Поселок Вересовка Свердловская область. Взрыв газа в пятиэтажке разрушил один подъезд. Демонтировать здание не стали. Дом признали годным для проживания.
Май 1996 год. Светогорск Ленинградская область. Из-за утечки газа и последующего взрыва полностью обрушился подъезд пятиэтажного дома. По сей день люди живут в этом доме.
Март 2018. Мурманск. В результате взрыва обрушилась часть дома, рухнули перекрытия. Верхние этажи сложились в лесенку. Жильцы вернулись в свои квартиры.
Ноябрь 2017. Ижевск. Обрушение подъезда в девятиэтажке. Эксперты не выявили деформации здания.
Декабрь 2018. Магнитогорск. Обрушился подъезд. 39 погибших. Здание решили отреставрировать.
Январь 2019. Шахты. Пострадали верхние этажи. Жилой фонд признали пригодным для проживания».
Взрыв в Магнитогорске почти полностью уничтожил подъезд многоэтажки. Жильцы поврежденных квартир временно переехали в съемные квартиры. В ближайшие три месяца специалисты обследуют конструкции и вынесут заключения — пригоден ли дом для проживания.
Но большинство жильцов рухнувшего дома не торопятся возвращаться обратно. Опасаются, что рано или поздно дом все равно рухнет. Хотя, если эксперты вынесут положительное заключение, в целом, они будут правы. Дом простоит еще ни один год. Вот только в каких условиях придется жить людям?
Мурманск: «Воды по щиколотку, а нам говорят: «Ждите»
Март 2018 год. Мурманск.
В результате взрыва газа в жилом пятиэтажном доме обрушились конструкции со второго по пятый этаж. По словам специалистов, три этажа были разрушены полностью, произошло обрушение кровли, перекрытий и фасадной стены со второго по пятый этажи угловой части дома. Однако дом решили ремонтировать.
Людей сразу предупредили: восстановление подъезда будет завершено к осени 2019 года. Жильцов пострадавшего подъезда расселили в маневренный фонд. А вот тех, кто проживал в соседних подъездах, оставили в полуразрушенном здании. «Квартиры пригодны для проживания, проверены экспертами и специальной техникой», – заверили народ.
Элеонора Воскресенская: «В этом доме проживает моя мать. Я периодически туда приезжаю, и всякий раз меня не покидает ощущение, что дом развалится или опять что-то взорвется.
Дом обещали восстановить в кратчайшие сроки. Но ни о каком восстановлении до сих пор и речи быть не может. Здание только собираются ремонтировать, хотя с момента взрыва прошло 10 месяцев. Говорят, что во время строительных работ, в доме начнут временно отключать свет, газ. Как там тогда жить?
Да и сейчас не лучше. После обрушения в подвале до сих пор стоит вода по щиколотку, в подъездах – страшная вонь, комары одолевают нас даже зимой, в квартирах появились клопы. Жильцы постоянно жалуются в управляющую компанию, ходят в районную администрацию, но везде слышат один ответ: «Ждите».
Некоторые жители обрушившегося подъезда тоже ждут ремонта. Пока они поселились в съемных квартирах. Новые квартиры, по некоторым данным, им предоставлять не собираются.
– Люди живут у родственников, либо на съёмных квартирах или в маневренном фонде, – добавляет Воскресенская. – Когда они смогут вернуться в свои дома, не известно. Уже ходят разговоры, что восстановление может затянуться не на один год. Хотя проще было такой дом снести, чем кормить обещаниями народ.
Элеонора отправила нам фотографии дома. Сейчас постройка напоминает индийскую трущобу.
– Чтобы уцелевшие квартиры не затопило дождем и снегом, объект обшили железными листами, – поясняет девушка. – Мама решила не ждать окончательного восстановления дома, надумала переехать в другую квартиру.
А вот жильцам другого, ранее взорвавшегося дома в Мурманске, повезло больше. В августе 2014 года в результате взрыва, были разрушены четвертый и пятый этажи. Три из пяти этажей дома признали непригодными для жилья. С остальными жильцами спасатели провели психологическую работу и уговорили их вернуться в свои квартиры.
– Лично я всем доволен, – рассказывает Валентин. – Не вижу никаких проблем в том, что в доме когда-то был взрыв. После происшествия весь наш подъезд расселили по маневренным фондам. Кому-то достались хорошие условия, кому-то не очень.
Восстанавливали подъезд год. Приезжали специалисты из Москвы. Все отремонтировали. Установили новые плиты, во всем подъезде сделали углеволоконные стяжки. Подъезд как новый. Нас вернули в прежние квартиры. Сейчас живем, и все хорошо. Уже 3 года после того ремонта дом стоит как будто и ничего не произошло. Но всегда есть недовольные. Я — неприхотливый, наверное, поэтому меня все устраивает.
Вересовка: дом признали аварийным спустя четверть века
История, случившаяся 24 года назад в поселке Вересовка Свердловской области, достойна экранизации. Хотя что-то подобное уже снимали. Например, социальная драма режиссера Быкова «Дурак» – как раз об этом. По сценарию главный герой картины заставлял жителей рушащегося дома переехать, чтобы спастись. В реальной жизни — жители рабочего поселка Вересовка четверть века, как дураки, пытались спастись сами: самостоятельно боролись с последствиями трагедии и надеялись на местные власти. Как это было, рассказали те, кто дожил до наших дней.
Взрыв бытового газа произошел в январе 1995 года, тогда полностью обрушился первый из четырех подъездов пятиэтажки. Жителей разрушенного подъезда расселили, а соседи по несчастью из уцелевшей части так и остались в этом доме.
– Администрацией были выделены деньги для постройки нового дома всем жильцам, но почему-то построили дом только из одного подъезда, куда и поселили некоторых счастливчиков из взорванной части. Причем отселили далеко не всех, лишь пару семей. Остальные квартиры в новом доме продали. Разбираться тогда никто не стал, куда пропали деньги. Были 90-е годы, воровали тогда много, – рассказывает жительница дома Евгения.
Большая половина жителей остались в полуразрушенном доме. Кто-то продал квартиры за символическую сумму, кто-то предпочел снимать комнату в соседних домах, так как боялись оставаться в старом здании.
– Взорванный подъезд сносить не стали, в нем только окна заколотили и местами двери забили или заварили, – продолжает собеседница. – Лет восемь назад утеплили стены со стороны взорванных квартир и спилили перила. На верхних этажах установили подпорки, штук пять, чтобы подъезд не рухнул.
В целом, взорванный подъезд до сего дня сохранил «аутентичный» разрушенный вид.
– Двадцать с лишним лет мы обивали пороги местной администрации, писали президенту, умоляли расселить нас, но никто не обращал внимания, и, кстати, никак компенсаций тоже не было выплачено, – вспоминает Евгения, – Лед тронулся чуть больше года назад.
Спустя четверть века чиновники наконец согласились с тем, что жилье не пригодно.
– Так что, если сегодня жители Магнитогорске надеются на переселение в новые квартиры, пусть наберутся терпения и готовятся ждать лет двадцать, – уверен бывший жилец аварийного дома.
Диана Клачкова: «Мой папа с соседом постоянно писали жалобы в администрацию района. Эксперты приезжали, осматривали нашу постройку и всякий раз признавали дом пригодным для проживания.
До сих пор помню, как в очередной раз к нам домой приехала комиссия из четырех женщин, одна из которых оказалась беременной. Мы тогда пожаловались, что начала отходить плита от здания. Когда дама в положении решила выйти на балкон, удостовериться в состоянии дома, ее коллеги хором закричали: «Не вздумай, вдруг обвалится!»
Они ушли. А после нам пришел ответ, что дом вполне пригоден для проживания. Четыре года назад мои родители не выдержали, за копейки продали квартиру. Приобрел ее мужчина, живущий в соседнем аварийном доме, который находился еще в худшем состоянии. Ему терять было нечего».
Семья Клачковых жила во втором подъезде, на пятом этаже. Об условиях жизни Диана до сих пор вспоминает с содроганием: «Стены в квартире промерзали, холод стоял дикий, постоянно была сырость и плесень. За все эти годы взорванный подъезд не огородили, он был в свободном доступе для всех. Там постоянно лазили дети, подростки, бомжи часто поджигали вещи и доски».
Ирина Плотникова тоже знакома с историей злосчастного дома: «В нем долгое время жили родители мужа. Я застала тот момент, когда дом под напором жителей все-таки признали аварийным. Но сносить его все равно не собирались. Решили для начала демонтировать подъезд.
Если бы не главная по дому, ничего бы не изменилось. Женщина отправляла письма в разные инстанции, достучалась до администрации. Заводили даже уголовное дело по нашему поводу».
По словам собеседницы, жильцам тяжелее всего приходилось зимой.
– Стена между разрушенным первым и вторым подъездом была не отремонтирована, поэтому начали промерзать квартиры, – добавляет Ирина. – Вскоре появились трещины. Семьи с детьми своими силами утепляли стены, устанавливали дополнительные батареи, замазывали щели, но из-за погодных условий дом «ходил» и щели разъезжались вновь и вновь. Спустя примерно год после взрыва трещины между плитами разошлись по всему дому. В квартирах начались проблемы с дверями и окнами. То они не закрывались, то их зажимало так, что было не открыть.
Ситуация осложнялась тем, что жители полуразрушенного дома постоянно находились под воздействием взрывных волн — рядом велись работы в карьерах. Шла постоянная нагрузка на инженерные конструкции.
– Поблизости проходила железная дорога, по которой возили груз с карьера. Когда проезжал тепловоз, дом «дрожал». Жильцы переживали, что оставшаяся часть здания в любой момент может обрушиться. Перед тем, как ложиться спать, мы молились Богу, а утром благодарили его, что прожили ещё один день в своей квартире.
Александр Паульс прожил в разрушенном доме с рождения. Сейчас ему девятнадцать. Жил он на первом этаже с родителями, в том самом подъезде, который обрушился.
Когда дом «бахнул», мне было несколько месяцев от роду. Взорвался он ночью. Людей из пострадавшего подъезда расселили по поселку. Но нашей семье выделили пустующую квартиру в том же доме, в соседнем подъезде на пятом этаже. Одна из стен прилегала к взорванной квартире, из-за этого мы постоянно мерзли.
Со временем сквозняки усилились, облицовка местами начала отваливаться, на балкон выходить было опасно. Везде образовались трещины, с потолков местами текло по весне и осенью. Если народ начинал делать ремонт, щели только росли.
Разрушенный подъезд никто не ремонтировал. В детстве мы часто играли там: зимой прыгали со 2-3 этажа в сугробы, летом прятались. Лицевая стена планомерно отходила, да и сейчас отходит от остальной конструкции. Из детский воспоминаний, помню, что зазор там составлял 5-6 сантиметром, позже увеличился до 10-15 сантиметров.
В 2017 году случилось чудо. Дом признали аварийным.
– Сперва хотели снести только взорванный подъезд, сам дом отреставрировать и на этом успокоиться, – продолжает Паульс. – Поставили вокруг забор, подогнали технику. Не расселяя жителей, начали демонтаж первого подъезда. Но во время демонтажа щели в стенах начали увеличиваться. За много лет фундамент дома пострадал, и от давления на него техникой здание стало расходиться по швам. Жители дома сразу же остановили работы и вновь поехали в администрацию. Только тогда технику убрали и было принято решение о строительстве нового дома.
По словам собеседников, новый дом построили за полгода. Ирина Плотникова до сих пор не может поверить, что теперь не придется благодарить Бога за каждую спокойно проведенную ночь.
– Мы еще долго не могли поверить, что у нас будет новая квартира. К тому времени у нас с мужем родился сын, и за его безопасность в разрушенном доме боялись больше всего. У меня всегда под рукой лежали документы на крайний случай, если здание рухнет. Когда муж уходил на работу, я с сыном уходили гулять или в гости, чтобы поменьше находиться в этой квартире.
В октябре 2018 года дом построили и начали готовить к сдаче.
– Тут же все стали собирать вещи. Сидели, в прямом смысле, на чемоданах. 26 декабря нам выдали ключи от новой квартиры, – завершает рассказ Ирина. – В новом доме установили электроплиты. Наши пожилые соседи плакали от счастья, что больше не придется переживать за свою жизнь. Хотя до этого момента дотянули не все. Тех, кто помнит тот взрыв, можно пересчитать по пальцам, многие умерли. Семей десять осталось, кто пережил трагедию. Всего в новостройку заселились 45 семей.
Вот уже неделю люди живут в новом доме. Полуразрушенное же здание сносить пока не собираются. Ходят слухи, что постройке хотят вернуть вторую жизнь. Туда могут заселить неблагоприятные семьи из Первоуральска, на которых висят долги за коммунальные услуги.
Ижевск: стоимость «трешки» упала до 500 тысяч рублей
9 ноября 2017 года — взрыв бытового газа в Ижевске. Рухнули восемь квартир. Жильцы вернулись в свои квартиры. Дом признали пригодным для проживания.
Елена Айткулова: «Насколько я знаю, сейчас дом наполовину пустует. Там остались люди, которым некуда больше идти, а сдать или продать квартиру реально только за бесценок. Трешку там оценивают в 500 тысяч рублей. Ну продадут люди ее – и куда им? На эти деньги можно лишь комнату на окраине купить. Так и живут, как на пороховой бочке.
Жильцы считают, что дом аварийный: образовались трещины между бетонными плитами, дыры, появились многочисленные повреждения швов и оконных конструкций».
Известно, что часть семей, которые купили квартиры в этом доме с привлечением заемных средств, вынуждена до сих пор платить ипотечный кредит за проживание в аварийном здании. Страховые компании признали взрыв бытового газа не включенным в перечень страховых случаев. Более того, когда эксперты вынесли заключение, что дом пригоден для проживания — страховщики поспешили воспользоваться этим фактом, чтобы отказать всем клиентам в выплатах.
22 мая 1996 года из-за утечки газа в Светогорске Ленинградской области обрушился целый подъезд панельной пятиэтажки. Трагедия унесла жизни двадцати человек. Взрыв был такой силы, что одно крыло здания сложилось, словно карточный домик.
Об этой трагедии мало писали в СМИ. Дом до сих пор стоит. Напоминанием о трагедии служит огромный баннер на доме с изображение девушки, играющей на скрипке. Рядом установили памятный мемориал.
– В то время ни о каком переселении даже речи идти не могло, резервного фонда в городе не было, – рассказывать житель Светогорска Олег Станкевич. – Тем более, обрушился только первый подъезд – крайняя секция дома, которая была изолирована от другой части.
Специалисты решили, что дом не опасен для проживания. Всех жильцов вернули назад. Цены на квартиры в этом доме не уступают ценам на квартиры других домов.
Известно, что большинство жильцов после взрыва предпочли уехать из Светогорска, чтобы лишний раз не вспоминать трагические события. Те, кто остался, продали квартиры и переехали в другую часть города. Место трагедии они предпочитают обходить стороной.
Читайте материал «Причиной взрыва в Магнитогорске мог стать любовный треугольник: «бытовая диверсия»