Современная Россия восприняла американскую идею «мягкой силы» и вовсю пытается использовать ее для продвижения своих национальных интересов в мире — в качестве органичного дополнения к силе «жесткой», вступая в конкуренцию на этой поляне с США.
О том, что «мягкая сила» — не политологические «игры разума» американцев, а реально работающий инструмент их влияния, за истекшие после распада СССР четверть века мы имели возможность убедиться неоднократно. На большинстве критических поворотов новейшей истории стрелки мирового общественного мнения как по команде выстраивались строго в ряд, как намагниченные. За примерами далеко ходить не надо — один из них у нас разворачивается буквально на глазах, в Венесуэле.
Впрочем, в российских попытках «приручить» «мягкую силу» напрочь забывается о том, что эти политологические «законы привлекательности» были разработаны американцами строго для себя и с определенной целью: обеспечения так называемого «либерального мирового порядка», а проще говоря, — гегемонии США с использованием классической миссионерской комбинации не только «кольта», но еще и «доброго слова».
Тот факт, что под эту американскую придумку созданы разнообразные рейтинги «мягкой силы» стран мира, самым цитируемым из которых является английский Portland, и США там не всегда занимают первое место, не должен вводить в заблуждение.
Да, в 2018 году США, по версии Portland, рухнули на 4-е место на фоне первой строчки двумя годами ранее. Тут «огород Трампа» буквально забросали камнями, превратив в скифский курган, что, конечно же, не принципиально. Главным является то, что эталоны в этом конкурсе красоты изначально соответствуют именно американскому стандарту.
В результате выбора такой точки обзора Китай и Россия по итогам 2018 года соседствуют на 27-м и 28-м местах соответственно, а Турция вообще выпала из «большой тридцатки». О том, что этот рейтинг не столь уж безобидный документ, можно заключить, хотя бы исходя из того набора улучшений, которые авторами предлагаются руководству каждой из упоминаемых стран.
Вот, допустим, Китаю, который по меркам своего реального влияния в мире, и именно что «мягкого», опущен в рейтинге ниже плинтуса, предложено побольше заниматься «цифровой дипломатией». Проще говоря — снять со своих цифровых границ «железный занавес» и открыться «правильным» социальным сетям.
России посоветовали учесть опыт проведения чемпионата мира по футболу-2018, который помог даже сгладить осадок от дела Скрипаля. Ну, то есть, если еще что-то такое «замысливается», то параллельно России для сохранения лица стоит обязательно что-нибудь провести — Олимпиаду, чемпионат или «Евровидение».
Зато Великобритания в 2018 году заняла первую строчку в рейтинге, вопреки своему демаршу с Brexit’ом. Шансов особо не было, но все, дескать, исправила свадьба принца Гарри и Меган Маркл, которую посмотрело аж 2 миллиарда человек по всему миру.
И отечественные профессионалы, а также СМИ этот отчет и ему подобные на полном серьезе читают, в очередной раз ставя нам неутешительный диагноз — «интеллектуальная зависимость».
В попытках доказать свою инаковость, мы строим дом на песке — опираемся на имплантированный нам извне интеллектуальный базис из фундаментальных понятий и инструментов, придуманных не нами и не для нас. Американская «мягкая сила» — в действии, но наша-то здесь при чем?
Мы не выносим суждений и оценок о важнейших аспектах даже собственной деятельности — мы потребляем их в виде готовых западных отчетов и рейтингов: об уровнях инвестиционной привлекательности, коррупции, счастья и иже с ними. Нас втянули в чужую систему координат, да еще и заставили покорно выслушивать чужие оценочные суждения и рекомендации.
Мы можем радоваться очередному полученному баллу, как папуас — стеклянным бусам, или огорчаться, соглашаться с ним или спорить. Это — не суть важно: у нас и у других, кто прочел или услышал, уже отложится в подкорке, что лучшие российские вузы «в глазах прогрессивного международного сообщества» плетутся в хвосте пятой сотни мировых университетов.
Кто считал, как считал? Может, у них на кафедрах все там браками пересочетались с широким освещением в СМИ и миллионами просмотров. Кто будет методологию сбора и подсчета баллов читать, большая часть которой к тому же от читателей закрывается?
А экономика? А финансы? А энергетика? В каждой из этих сфер жизнедеятельности обязательно сыщется некая международная корпорация, которая регулярно раздает всем сестрам по серьгам. Для экономики и финансов есть отчеты Мирового банка и Международного валютного фонда. Захотели прочитать про положение в глобальном топливно-энергетическом комплексе — жмем на кнопку «download» и скачиваем свежий отчет о состоянии энергетических рынков авторства British Petroleum.
Возникает недоуменный вопрос: у нас уйма корпораций с приставками «рос», «газ», «нефть», «энерго», «транс», «строй», «груп», а также «фгуп» и «пуп», правильных и патриотичных. Но где их интеллектуальный продукт, качественный и конкурентоспособный на фоне своих западных аналогов? Чтобы не только мы их исследования и рейтинги читали, но и они наши хоть иногда?
Не надо быть победителем битвы экстрасенсов, чтобы утверждать, что западные отчеты — читай точка зрения — под сладким грифом «халява» охотно скачиваются нашими корпорациями, прочитываются, перерабатываются и используются в дальнейшей работе. Еще бы: в этот интеллектуальный продукт западниками вложены огромные средства, но получаешь ты его вроде как задаром или за копеечную сумму. Не приходило на ум, а почему это бесплатно? Или здесь просматривается сценарий булгаковского «сеанса магии с последующим разоблачением»?
А сколько у нас мозговых центров, для кого подготовка качественной аналитики с международным охватом — не довесок к основной деятельности, а главный род занятий? Ответ: «Полтора штыка». А успешны ли мы в продвижении того немногого, что имеем? Нет. Любые попытки показать себя с наилучшей стороны на Западе гасятся в зародыше.
В США пресловутых «think tank», тех самых «мозговых центров», — как «в Бразилии Педров — и не сосчитаешь». Уход со своего поста любой знаковой фигуры практически гарантированно приводит к основанию очередного Foundation или Research Institute. От американского государства моментально получается грант на исследование вопросов «демократизации чего-нибудь», собираются пожертвования, и пошла писать губерния. Система устроена так, что уход с госслужбы не означает выпадения из обоймы. Можно изменить своей статус без потери, а то и с выигрышем в качестве. Рассказать про карьерные сценарии наших политиков?
Нонсенс, если в информационную эпоху интеллектуальный продукт стоит мало или он не востребован. Однако для России это реальность: аналитика в нашей стране ничего не стоит, и за нее нет привычки платить. Производить эксклюзивный, качественный, но дорогой контент по определению невыгодно. Проще скачивать в Интернете или на худой конец «копирайтить» за гроши, получая «те же яйца, только в профиль».
Кто дорогой контент купит, кто его создание профинансирует в том объеме, сколько это реально стоит, сообразно масштабу стоящих перед страной угроз? Российское чиновничество и крупный бизнес не слишком озабочены тем, чтобы работать вдолгую и что-то там для России выдумывать. Проще прочитать про себя у западников и привычно выматериться про то, как у них все заангажированно и конъюнктурно.
А с чего бы не быть ангажированному и конъюнктурному, если в США в создание разнообразного интеллектуального продукта — главного рычага своей «мягкой силы», обеспечивающего глобальное превосходство, в том числе и над Россией, — ежегодно вкладываются миллиарды долларов и еще столько же, если не больше, — в продвижение по всему «шарику» с использованием СМИ и Интернета?
Почему западная либеральная модель в начале XXI века существует в мире вольготно, практически без альтернатив? Потому что альтернатив нет? Да не смешите. Мы просто взяли и отказались думать. Без боя признали заокеанское право формулировать за нас ценности, с претензией чуть ли не на библейскую универсальность, и устраивать нам регулярную «диспансеризацию». СССР кончился ровно в тот момент, когда товарища генерального секретаря Коммунистической партии под бурные и продолжительные аплодисменты назвали «господин президент», Дом Советов переименовали в Белый дом, и все дружно, чтобы было «демократичнее», отказались от произнесения отчеств друг друга.
Ведя сегодня войну на идеологическом фронте с США, формально декларируя свои суверенность, скрепы, соборность, мы продолжаем оставаться на чужом интеллектуальном поле. Можем ли мы перейти на свое, притом, что против России играет огромная отлаженная машина с неограниченным бюджетом и полным набором инструментов «мягкой силы» — от аналитических центров до «фабрики грез»? Не хочу заниматься шапкозакидательством: прогноз далек от оптимистичного. Можно говорить только о самых первых, пожарных мерах, которые сами по себе не гарантируют результат.
Информация должна стать самым дорогим, что есть в нашей стране, где интеллектуальный потенциал, что ты с ним ни делай, по-прежнему очень высок. Цену контента надо выводить на биржу, байт информации должен котироваться, как баррель нефти Brent. Интеллектуальная деятельность в России вновь должна стать почетной и оплачиваемой, а создание мозговых центров и производство ими интеллектуального продукта, включая исследования, отчеты, рейтинги и на их основе свои собственные, а не заимствованные выводы и рекомендации по основным вопросам глобальной и внутрироссийской повестки — поощряться. Там, где американцы берут бюджетами и количеством, единственный российский шанс — «зашуметь» их не получится — лежит в плоскости качества и эффективности. Впрочем, как показывает состязание между американским и российским ВПК, — это далеко не безнадежно, если создавать действительно уникальный продукт. Американской «фабрике грез» можно противопоставить только российскую «фабрику» уникальности, качества и креатива и готовность наконец играть вдолгую… Или так — или никак…