Сочинский инвестиционный форум, проходивший 14–15 февраля, задумывался как развернутая презентация нацпроектов, которые, в свою очередь, должны обеспечить реализацию майского указа Владимира Путина. Но в первый день работы форума стало известно, что «каникулы», на которые уходил американский законопроект, предусматривающий введение нового пакета антироссийских санкций, закончились. И документ снова внесен в Конгресс США. Рубль тут же отозвался заметным падением. Спектр интереса к форуму сместился на реакцию на санкции со стороны российских официальных лиц, собравшихся в Сочи.
Нацпроекты как были, так и, конечно, остаются главным инструментом в руках правительства. С точки зрения перспектив развития российской экономики, американский законопроект мало что меняет, в том смысле, что санкции готовились давно и, в принципе, были известны. России повезло, что в конце года у американских законодателей до новых санкций просто не дошли руки, потом возник очередной дежурный долговой кризис, так что очередь до санкций дошла только сейчас.
По сравнению с концом прошлого года они мало изменились. Предполагается введение санкций против российских банков, причастных к «попыткам подорвать демократические институты» в других странах. Раньше этой оговорки не было, прежний законопроект прямо перечислял крупнейшие российские госбанки (Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк, Россельхозбанк и Промсвязьбанк), попадавшие под санкции. Теперь их число может быть расширено или, наоборот, сужено. Сами санкции означают арест собственности банков в США и, скорее всего, запрет для них на операции в долларах. Другое важнейшее и болезненное для рубля ограничение — это запрет для американских резидентов на операции с новыми выпусками ОФЗ.
Дальше следуют ограничения на сотрудничество с российскими «лицами, способными осуществлять или поддерживать киберпреступления». На участие в разработке нефтяных месторождений в России и совместно с российскими госкомпаниями за ее рубежами. Все эти ограничения предлагались и раньше.
Есть две главные добавки. Санкции предлагается ввести на инвестиции в зарубежные проекты российских организаций по сжижению природного газа. Пока ни один подобный проект не реализуется. Есть и еще одно новшество: в ходе обсуждения законопроекта было предложено разрешить оппозиции в Венесуэле, если она придет к власти, «не отвечать по российским долгам». Это откровенное вмешательство в отношения суверенных государств. Тем не менее перспектива возврата венесуэльских долгов все больше размывается.
Какой же была реакция российских топ-чиновников, собравшихся на сочинский форум? Предсказуемой. Первый вице-премьер Антон Силуанов заявил: «Мы создали необходимую базу для того, чтобы иметь возможность реагировать на них, быть готовыми». И специально обратился к перспективам введения санкций на операции с российскими гособлигациями: «Если речь идет о долге, я уже неоднократно говорил о том, что в первую очередь действительно мы видим обратный интерес к нашему долгу со стороны иностранных инвесторов. Это в первую очередь ударит по иностранцам. Сами себе в ногу выстрелят».
Первый заместитель председателя ЦБ Сергей Швецов выразился так: «Мы гораздо более независимы в области финансового рынка, чем другие страны, поэтому эффект, который эти санкции оказывали в 2014 году и сейчас, он сейчас будет гораздо меньше». Однако в 2014 году, когда санкционная война только начиналась, влияние ограничений было больше психологическим, дальше их реальное давление нарастало. Достаточно вспомнить апрель 2018 года, когда санкции всерьез ударили по крупнейшим российским компаниям; если сейчас под ударом окажутся крупнейшие банки, то, хотя российская экономика и госфинансы действительно выдержат удар, положение, в том числе и на валютном рынке, будет заметно хуже, чем сегодня. А значит, в пересчете на доллары или евро российский ВВП скорее уменьшится.
А что же нацпроекты? Как и предполагалось, они стали главной темой выступления в Сочи премьер-министра Дмитрия Медведева. Собственно, их структура, как и система финансирования, была представлена правительством заранее. Медведев сосредоточился на том, что нацпроекты должны стать результатом государственно-частного партнерства. Представители бизнеса, как рассказал премьер, формируют «предварительный портфель проектов, заявлена почти тысяча проектных инициатив, практически на 76 триллионов рублей, 250 из них — это уже инвестиционные предложения, объем порядка 12 триллионов рублей». Другими словами, продолжается реализация инициативы помощника президента Андрея Белоусова по привлечению частных инвестиций к госпрограммам и нацпроектам.
Есть ли какая-нибудь связь между реализацией нацпроектов и перспективой ужесточения санкций? Есть, и она напрямую относится к государственно-частному партнерству. Санкции уже привели к удорожанию кредита, так как отсекли от России зарубежные банки. Даже в Китае, как считает российский ЦБ, банки фактически присоединились к антироссийским финансовым санкциям. Они резко затруднили поиски зарубежных партнеров. Все это толкает частный бизнес к более тесному сотрудничеству с государством. По сути, санкции стимулируют дальнейшее огосударствление российской экономики. Отчего она не становится эффективнее. То же самое относится и к нацпроектам.