Нацпроекты сегодня в России в моде, как когда-то в моде были их «родители» — забытые ныне федеральные целевые программы. Проекты обсчитывает правительство, ради них собираются форумы, за их реализацию наверняка спросит президент, они объявлены ключом выполнения программного майского указа. А соответствуют ли нацпроекты указу, что они собой представляют и кто за них заплатит?
Первое, что бросается в глаза сразу: правительство своими нацпроектами изрядно подправило президента. В майском указе говорится о 12 направлениях «стратегического развития», они же национальные проекты: демография; здравоохранение; образование; жилье и городская среда; экология; безопасные и качественные автомобильные дороги; производительность труда и поддержка занятости; наука; цифровая экономика; культура; малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы; международная кооперация и экспорт. А у правительства появляется тринадцатый нацпроект, в дополнение к «безопасным и качественным автомобильным дорогам» добавляется «комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры».
Как же так, нарушена сакральность нацпроектов! Раньше было апостольское число, теперь — чертова дюжина. Нехорошо. Правительство, конечно, всячески камуфлирует свою «самодеятельность». 13-й нацпроект вроде и вовсе никакой не нацпроект, а так, «комплексный план», этих «комплексных планов» в России — как донов Педро в Бразилии. Да и вообще, где 12, там и 13. Как говорит Иван Охлобыстин, когда детей больше трех, уже неважно, сколько их.
Но если обратиться к шелесту рублей, картина становится совсем другой. 13-й, не родной майскому указу нацпроект оказывается самым дорогим. Все 13 оценены правительством в 25,7 трлн рублей, а он один — в 6,35 трлн, это четвертая часть, да и то, как признает правительство, без затрат на энергетику в рамках того самого «комплексного плана».
Что же получается? В указе, как же без этого, есть реабилитирующая правительство оговорка, оно должно «разработать» и, в скобках, «скорректировать» нацпроекты, поименованные в указе. Но расхождение на четверть общей суммы предусматриваемых расходов — это показатель того, что указ готовили-готовили, да так до конца не приготовили. И это важнейший для всего президентского шестилетия документ!
Остается осадок недоверия ко всей конструкции. Всплывший 13-й, рекордный по затратам нацпроект поясняет, как она делалась. Возможно, «вначале было слово», то есть ценностная установка президента, но потом приоритеты расставило бюрократическое «дело» чиновников. Сказанное вовсе не означает, что инфраструктурный нацпроект не важен, — ни в коем случае. Речь не об этом, а о том, с какой «тщательностью» указ расставил цели социально-экономического развития страны.
Впрочем, если уж речь зашла о целях, главный российский нацпроект в майском указе не назван. Зато о нем, важнейшем, публике рассказал помощник президента Владислав Сурков, назвав свою последнюю статью «Долгое государство Путина». Сурков утверждает, что «большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную и интересную работу. Выход ее на полную мощность далеко впереди, так что и через много лет Россия все еще будет государством Путина, подобно тому как современная Франция до сих пор называет себя Пятой республикой де Голля». В стоимость этого нацпроекта входят все 13, о которых уже шла речь, и не только они.
Вернемся к чертовой дюжине Медведева. Откуда возьмутся 25,7 триллиона? Федеральный бюджет должен раскошелиться на 13,2 триллиона, региональные — на 4,9. Но есть хитрость: в Минфине признают, что все нацпроектные расходы регионов «в основном» будут обеспечены трансфертами из федерального бюджета. А оставшиеся 7,6 триллиона? Примерно 150 млн собираются получить из государственных внебюджетных источников, 7,4–7,5 триллиона должны инвестировать частные компании. Это «наследие» плана Андрея Белоусова, еще одного помощника президента.
Как идет сбор частного «инвестиционного урожая», рассказал на сочинском форуме Дмитрий Медведев. У него все получилось как на агитплакакте: уже сформирован «предварительный портфель проектов, заявлена почти тысяча проектных инициатив, практически на 76 триллионов рублей, 250 из них — это уже инвестиционные предложения, объем порядка 12 триллионов рублей». Триллионы мелькают, как опадающие листья в октябре. Их маршрут, впрочем, понятен: на старт вышли все, кто решил попробовать реализовать собственные проекты под национальной маркой, претендуя при этом на получение тех или иных инвестиционных льгот и кредитных субсидий. Потом в несколько этапов проходит государственный кастинг. Дальше — отобранные инициативы включаются в нацпроект. Чем ближе к финишу, тем больше торг за льготы, который еще далеко не закончен.
Теперь попробуем разобраться в содержательных приоритетах, которые должны быть в системе нацпроектов. Эксперты, причастные к их разработке, согласны с тем, что главный показатель, который нацпроекты, все вместе, должны решительно приподнять, — это производительность труда. Показатель прежде всего экономический, но не только. Уверенный рост производительности труда — это и показатель того, что в социальном плане общество развивается в верном направлении. Как уже сказано, в рост производительности труда должны «вложиться» все нацпроекты, но есть и адресный, который так и называется «Производительность труда и поддержка занятости». Обращает на себя внимание, что по уровню затрат он минималистский. В самом прямом смысле слова: со своими 52,1 млрд руб. он на непререкаемом последнем месте среди всей «чертовой дюжины». Остается предположить, что раз уж его зачем-то выделили в отдельный нацпроект, он должен быть неким центром контроля за ростом производительности труда и поддержкой занятости во всех отраслях и регионах.
Тогда из остальных нацпроектов самый значимый вклад во всеобщий рост производительности труда, наверное, должна внести «Цифровая экономика». Но к лидерам среди 13 нацпроектов и она никак не относится. Инфраструктурный чемпион «стоит», почему бы не напомнить, 6,35 триллиона, а цифровая экономика (сколько бы горячие сторонники «цифры» ни утверждали, что именно за ней будущее и именно здесь у России шанс ворваться на мировой рынок со своими предложениями), оценена всего в 1,6 триллиона, это только 6% инвестиций в рамках всех нацпроектов.
По международным сравнениям, в основу которых берется индекс развития информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), Россия с 2010 года практически неизменно остается на 45–46-м месте в мире (индекс рассчитывается для 176 стран). Конечно, можно порадоваться тому, что страна не проваливается вниз, но мир на пороге «четвертой промышленной революции», ее же можно считать «второй цифровой». Уже появляются новые, соизмеримые по масштабу предлагаемых решений с изобретением Интернета цифровые технологии, и именно в ближайшее время будет решено, кто и где будет определять технические стандарты завтрашнего дня, а кто окажется на обочине. Если возникает необходимость для вмешательства в экономические процессы тех, кто в состоянии перераспределять инвестиционные потоки, то именно сейчас и именно в пользу цифровых технологий.
Политика — это не только кадровые или силовые игры. Это прежде всего выбор приоритетов. Построение и майского указа Владимира Путина, и 13 правительственных нацпроектов не убеждает в том, что задача выбора главных приоритетов для России решена.