«Право голоса» Романа Бабаяна 21 февраля, как и положено, было посвящено обсуждению содержания очередного послания президента Федеральному собранию. Но вопрос, который был задан зрителям программы, носил философский характер и на первый взгляд не имел никакого отношения к мерам по борьбе с бедностью, которые озвучил Путин в своем послании. Зрителей спрашивали: «Какая правда вам ближе: правда Запада или правда России?» Но это только на первый взгляд. На самом деле сама картина этого действа во всех деталях была неоспоримым свидетельством полной и окончательной победы нашей «русской правды», прекрасной иллюстрацией работы самодержавной «русской политической машины». И депутаты Думы, и сенаторы, выражающие на лице счастье, что они могут находиться на близком расстоянии, в одном зале с Путиным, никогда в жизни не смогут сказать ему: «Нет, вы, президент, неправы, вы совершили ошибку, мы вас не поддержим». Упаси бог, у нас в России это невозможно, равносильно почти преступлению.
«Западная правда» со своим «разделением властей», со своей «системой сдержек и противовесов», предохраняющими нацию от ошибок ее руководителя, нам не только не нужна, но и, как считают многие, она для нас «мерзостна». Посудите сами: разве может быть для нас нечто более «безумное», чем, к примеру, нынешняя борьба в США конгресса, где преобладают демократы, с Трампом? Политическая борьба нам в России не нужна. Наши, перенятые у Запада многоуровневые политические учреждения носят действительно «ритуальный» характер, заведены для того, чтобы у нас было «как у всех», чтобы наша «русская правда» не так сильно бросалась соседям в глаза, не раздражала и не пугала их. Нет у нас глубинной политической системы, а поэтому нет у нас и глубинного государства, а есть то, что мы наблюдали: «доверительное общение» между «верховным правителем» и «глубинным русским народом» через телевидение.
И надо честно сказать, что, по крайней мере во время передачи, спор между западниками, на стороне которых был я, и славянофилами так и не выявил победителя. Да, и об этом подробно говорил лидер нашей прозападной стороны Павел Гусев: сам тот факт, что вся наша жизнь, вся наша судьба зависят от личных качеств президента, несет в себе много опасностей. Хорошо, Павел Гусев считает, что Путин реалист, что он внял советам своих помощников и согласился с тем, что телевизор, рассказывающий о победах «бывших трактористов и шахтеров Донбасса», проиграл холодильнику и что нашего человека сегодня прежде всего волнуют проблемы достатка его семьи. А вы представляете, говорил Павел Гусев, что было бы, если бы Путин не внял доводам своего здравомыслящего окружения, что было бы, если бы они утратили здравый смысл?
Я попытался, в свою очередь, развить мысли Павла Гусева об изъянах нашей «русской политической машины» и показать, что в современном динамичном глобальном мире крайне опасно связать судьбу страны с качеством мышления и качеством души своего «верховного правителя». Ведь в такой ситуации судьба нации зависит не только от достоинств человека, но и от недостатков, которые присущи каждому из нас. «Русская правда» состоит в том, что судьба России, судьба миллионов людей зависят фактически от случайности: от качества ума и характера человека, который стал или которого назначили верховным правителем. Если бы Николай II унаследовал характер своего отца, то, наверное, не было бы гибели Российской империи. Где кончается забота о сохранении так нужной нам политической стабильности и начинается забота о сохранении как можно дольше своей, греющей душу личной власти? Где кончается естественное стремление сохранить традиционный суверенитет России, а где начинается игра самолюбивого человека, обладающего от природы бойцовскими качествами?
И еще раз о самоочевидном. Если нет разделения властей, то невозможен и независимый суд. При сохранении нашей «русской правды» судья обречен смотреть в сторону настроения «верховного правителя». Кстати, что не менее важно, при нашей политической системе, когда все зависит от решений одного человека, невозможно отделение собственности от власти. И поэтому на самом деле при сохранении нашей «русской правды» невозможно создать полноценную рыночную экономику. Не случайно в последние годы мы медленно, но верно движемся в сторону государственного капитализма. И, кстати, при самодержавной системе невозможна историческая память, сохраняемая и передаваемая от поколения к поколению. Свергли царя — и ничего не осталось от народа-богоносца. Этот народ пошел за большевиками разрушать свои церкви и национальные святыни. Свергли власть КПСС — и ничего не осталось от ценностей коммунизма. И здесь — трудный вопрос: а что останется после неизбежного конца всевластия Путина? Ведь все люди смертны, а правители — сменяемы. Отсюда, казалось бы, все же вытекает потребность возвращения России на «магистральный» путь развития человеческой цивилизации, потребность движения, конечно, постепенного, к парламентской демократии. Но обратите внимание, в своих посланиях Путин никогда не ставит вопрос о необходимости совершенствования сложившейся политической системы, о необходимости ее демократизации!
Но трудная правда состоит в том, что есть уйма серьезных аргументов в пользу тех, кто боится демократических реформ, кто боится посягать на суверенное всевластие «верховного правителя». Путин в своем послании говорил о неотделимости российской государственности от нашего традиционного суверенитета. К этому надо только добавить, что подлинный суверенитет для нас предполагает прежде всего создание самодержавной власти, суверенной по отношению к европейской демократии. Как только власть в России начинает сама подрывать свои самодержавные, традиционные «скрепы», неизбежно начинает разрушаться само государство. Примером тому — история с демократическими реформами Временного правительства. Примером тому — история с эпохой демократии и гласности Горбачева. Примером тому и опыт создания на руинах Российской империи коммунистической державы Ленина и Сталина, и выход из хаоса 1990-х путем воссоздания традиционной русской «вертикали власти», то есть всевластия президента Владимира Путина. Тут только надо быть справедливым: восстановил самодержавную русскую политическую машину не Путин, а реформаторы 1990-х, которые поддержали страсть Ельцина сосредоточить всю полноту власти в своих руках.
И, наверное, самый важный и решающий аргумент в пользу «русской правды» состоит в том, что как не было у нас единой российской нации, так и нет до сих пор. У нас действительно сосуществуют две русские нации: с одной стороны — супермасса «глубинного народа», которая живет сама по себе, а с другой стороны — меньшинство, российская элита, которая пытается соблазнить наш коренной народ различными проектами, своими различными космополитическими фантазиями. Если нет нации в европейском смысле слова, то и нет гражданского общества, нет идущей снизу потребности создавать институты, которые бы контролировали верховную власть, заставляли ее работать на благо народа.
И мне думается, что трагедия и нас, перестройщиков, и всех тех, кто сегодня призывает к новой перестройке, состоит в том, что мы не хотим учитывать то, о чем еще в первой половине XIX века говорили славянофилы. Наш русский народ — особый, он в силу своего характера отчужден от власти. Передавая свою судьбу различного рода правителям, он мало что требует от этой власти, лишь бы она не мешала ему жить, как он привык. И надо сказать, что нынешняя, посткоммунистическая Россия является прекрасной иллюстрацией того, что Н.Трубецкой еще в начале ХХ века называл «наследием Чингисхана». Это наследие у нас живет и даже процветает: «всевластие» верховного руководителя, верность и долготерпение преданного ему «глубинного народа» и утрата самолюбия и достоинства у тех, кто верно служит наследникам Чингисхана.
И чем все это кончится? Не знаю. Но вариантов много. Мы можем погибнуть вместе с человечеством, наказав его за то, что оно не соглашается с тем, что мы, как и США, имеем право на лидерство в современном мире. Мы можем продолжить путь к идеалам Северной Кореи, оградив «железным занавесом» нашу «самобытную» Русь от «загнивающего Запада». Мы можем сохранять все то, что есть сегодня, то есть медленное угасание экономики, двигаясь при этом к полной и окончательной усталости терпеливого русского народа от нашей российской государственности. Кстати, надо помнить, что дальнейшее снижение уровня жизни населения может привести к возрождению центробежных настроений, которые были так характерны для 1990-х. Или же все-таки случится чудо, и наша нынешняя власть откажется от «русской правды» и начнет постепенные демократические реформы сверху, которые спасут нас от русской гибели?