“На борту есть врач?” – вопрос командира корабля повис в тишине салона. Парень, который в наушниках слушал музыку, кинулся к пассажиру, который потерял сознание и у которого носом хлынула кровь. Как опытный медик, он провел все необходимые реанимационные мероприятия. Ему помогали два бортпроводника…
25 февраля на борту самолета авиакомпании Nordwind, летевшего из Сочи в Москву, 16-летний московский школьник Богдан Рудик спас жизнь пассажиру, который находился в предынфарктном состоянии.
Нам удалось дозвониться до мамы Богдана, Илоны Владимировны, которая рассказала о происходящем на борту:
-Когда мы уже преодолели почти половину пути, командир воздушного судна сказал по громкоговорящей связи: «Если на борту есть врачи, просьба подойти к бортпроводникам». Стояла тишина. Я еще обернулась – никто так и не встал со своего места. Сын сидел у окна, слушал музыку. Сняв наушник, спросил: «Мама, что там было за объявление?» Я сказала: «Просят подойти врача, видимо, одному из пассажиров плохо». Сын тут же вскочил, перепрыгнул через два сидения, где сидели мы с мужем и побежал к бортпроводникам. Мы не успели с ним даже поговорить. Конечно, я испугалась, подумала, если потребуется делать прямой массаж сердца, это надо будет сделать до того, как пассажира передадут по прилету врачам «скорой». Прошло 15 минут, Богдана нет. Я только слышу, что раздаются какие – то шлепки. Мы с мужем стали волноваться. Не понятно ведь было, насколько ситуация там серьезная. Потом последовало еще одно объявление по громкоговорящей связи с просьбой, если есть на борту врачи, подойти к бортпроводникам. Медиков в самолете не оказалось.
-Как Богдан оценил состояние пассажира?
-Сын потом поделился, что сразу посмотрел зрачки у мужчины. Когда он к нему первый раз подошел, человек был еще в сознании. Богдан сразу поинтересовался, есть ли у него аритмия. Мужчина ответил, что не знает и сразу отключился. У него началось носовое кровотечение. Тогда сын положил его на бок в правильную позицию, одну руку заложил за голову. А так как кровь сворачивается, Богдан начал очищать пассажиру от сгустков крови гортань и ротовую полость. Сын трижды менял перчатки. Они рвались о края зубов.
– Кислородную маску не пытались использовать?
– Начали ее ставить, но поняли, что кислорода там нет. Сын выяснил, что на борту есть дыхательный мешок Амбу. Начали с помощью него производить искусственную вентиляцию легких. Качали этот мешок. Помню, потом к нам подошел старший бортпроводник и спросил: «Богдан, а как называется этот мешок?» А действовали они целой командой. Сын позвал на помощь еще одного пассажира из салона. Им помогали два проводника. Но, я так понимаю, что Богдан был у них связующим звеном.
В то время, как ребята производили реанимационные действия, муж все время пытался связаться по сотовому телефону со своим другом-анастезиологом. Но на высоте сделать это не удалось. Потом мы услышали сообщение командира воздушного судна, что самолет будет садиться в Воронеже.
– Пилот принял это решение, когда Богдан доложил ему о тяжелом состоянии пассажира?
– Да, сын сказал, что мужчину в срочном порядке надо передать реанимационной бригаде, у которой есть соответствующее оборудование. Нужна была экстренная посадка. Когда мы начали снижаться, муж, Валя, все – таки дозвонился своему другу, который работает в Центре нейрохирургии имени Бурденко. И отнес телефон Богдану. Врач консультировал сына на мобильнику. Он подсказал ему еще одно действие, и сын вставил пассажиру тампон в рот, чтобы он не прикусил язык.
– «Скорая» уже ждала вас в Воронеже на взлетной полосе?
– Да, пассажира тут же передали врачам. Богдан рассказывал, что когда самолет приземлился, у пилота пот шел градом. Летчики понимали, что сажают самолет с человеком, который в любой момент может умереть. Экстренная посадка прошла удачно. Потом пилоты расспрашивали сына подробно о тех мероприятиях, что они проводили. Им, видимо, это нужно было для отчета.
– Удивительно, парень в 16 лет взял на себя такую ответственность. Порой, это не под силу даже взрослому человеку.
– Богдан всегда был такой. Будучи мальчиком, чувствовал себя мужчиной. Они ведь с мужем улетели в Сочи кататься на лыжах еще неделю назад. Я приехала к ним только 23 февраля. И узнала, что сын вообще мало катается. С сотрудниками МЧС он успел спустить с горы двух человек с различными переломами. Богдан ведь хотел взять с собой аптечку. Но Валя, мой муж, выложил ее из сумки. Сын потом очень сокрушался по этому поводу. Ведь на борту не оказалось нитроглицирина. Когда приехали домой, я тут же пошла и купила этот препарат, чтобы он в любое время, в любом месте был под рукой.
– Как восприняли пассажиры реанимационные действия на борту?
– Когда приземлились в Москве, раздались аплодисменты. Я таких оваций в жизни еще не слышала. В ладоши хлопал весь салон. Пилоты объявили благодарность всем, кто оказал помощь, оказавшемуся в беде пассажиру. Все, кто был на борту, подходили к Богдану, хлопали его по плечу, спрашивали его имя. Говорили, что поставят в церкви за него свечку. Весь салон ведь переживал случившееся. Никто не возмущался, что самолету пришлось садиться, никто не говорил, что они теперь не успевают на стыковочные рейсы. Я видела, что люди сидели в креслах и плакали, от того, что на борту нет врача, а пассажира приходится спасать ребенку. Врач – анестезиолог, друг мужа, в свою очередь, поздравил Богдана с первой спасенной жизнью. Сказал, если бы не действия сына, пассажир бы не дотянул до реанимации.
– Кто вы с мужем по профессии?
– По первому образованию мы оба – учителя начальных классов. Потом снова пошли учиться. Я стала психологом, и муж, в сорок с лишним, захотелось попробовать себя в другой специальности. Он научился мастерски готовить, а потом начал строить лодки. Не какие – то корабли, а лодки для простых людей. У него – своя лаборатория.
– Откуда у Богдана такая тяга к врачеванию?
– У нас нет в родне врачей. Сын, когда еще был маленьким, склеил себе чемодан, как у доктора Айболита. Когда приходил в стоматологический кабинет, ему всегда давали шприцы и пробирочки. Он все это собирал. Потом, когда Богдан был уже в классе пятом или шестом, муж подарил ему набор «Юного химика». Сын очень увлекся этим предметом. Теперь у него в гараже есть собственная лаборатория. Мы живем в частном доме. Он вообще рос очень добрым, отзывчивым ребенком. Мы с мужем никуда без Богдана не ездили и не ходили. Сын всегда был с нами.
– Богдан – ваш единственный сын?
– Нет, у нас есть еще младшая дочь. Устинье – 7 лет. Однажды, когда девочке было два года, ее на балконе стукнуло током. Каким-то образом после строителей остался оголенный провод. Малышка умудрилась ботиком провалиться в узкую щель. Дочка заверещала, я ее схватила, ничего понять не могу, начала кричать с ней вместе. Прибежал Богдан, только глянул и сразу сказал: «Ее ударило током. Спускайся вниз, я звоню в «скорую». У сына – какой – то дар, чутье. Он каким-то образом знает причину произошедшего и что надо делать.
– Уже определились, куда Богдан будет поступать после школы?
– У него есть тяга к медицине. Но он колеблется. Богдан хочет быть не просто врачом, а спасать людей. Может свяжет свою жизнь с МЧС или станет военным хирургом. Еще он очень любит химию. Проводит много исследований, недавно, например, защитил проектную работу по этому предмету.