Опережающий рывок должен произойти в России в ближайшие годы — так премьер Дмитрий Медведев видит перспективы социально-экономического развития страны. Ключевую роль в обеспечении этого рывка должны сыграть 12 национальных проектов, в числе которых «Здравоохранение», «Образование», «Экология», «Культура», «Демография», «Жилье и городская среда» и один комплексный план — модернизации магистральной инфраструктуры.
Не будем придираться к терминам и задаваться вопросом, может ли быть рывок не опережающим, а, к примеру, отстающим. Обратимся лучше к цене вопроса. Объем необходимых финансовых средств для реализации всех нацпроектов составит 25,7 трлн рублей, из них 13,2 трлн — средства федерального бюджета. Более 7,5 трлн рублей — внебюджетные источники. 4,9 трлн рублей — бюджеты субъектов Российской федерации и 147,7 млрд — государственные внебюджетные фонды.
Я понимаю, что для очень многих людей указанные триллионы — не укладывающийся в голове порядок цифр. Но даже в масштабах страны это огромные деньги. Достаточно сказать, что суммарный бюджет нацпроектов существенно больше всех расходов федерального бюджета России на 2019 год. Правда, нацпроекты рассчитаны на период до конца 2024 года.
Уместны ли подобные траты и достижимы ли обозначенные цели? Чтобы дать ответы на эти вопросы, предлагаю использовать несколько критериев: необходимость, содержательность, обеспеченность ресурсами, реалистичность.
Необходимость. Сомнений не вызывает. Безусловно, всеми направлениями, которым посвящены нацпроекты, необходимо заниматься: и здравоохранением, и образованием, и культурой, и дорогами, и всем остальным.
Содержательность. Здесь тоже спорить практически не о чем. Конечно, почти все, что запланировано, делать надо. Возьмем, к примеру, нацпроект «Здравоохранение». Надо развивать систему оказания первичной медико-санитарной помощи? Конечно. Правда, сразу как-то вспоминается, что сначала в этой сфере зачем-то многое разрушили. Я имею в виду недавнюю «оптимизацию» сети учреждений здравоохранения, в результате которой во многих населенных пунктах как раз и возникли проблемы с первичной медико-санитарной помощью. Теперь же, получается, все порушенное будут восстанавливать, тратя на это огромные средства.
Конечно, если покопаться в содержании проектов, то можно найти, скажем так, удивительные вещи. Так, к 2021 году в сеть представителей Минсельхоза России должны войти 50 атташе АПК (национальный проект «Международная кооперация и экспорт»). Представьте: есть военные атташе при российских посольствах, а теперь будут еще и сельскохозяйственные? Дальше — больше: атташе по зерну, атташе по свинине, атташе по яйцу куриному? Но, повторюсь, национальные проекты с содержательной стороны выглядят все-таки вполне прилично.
Обеспечение ресурсами. Пока упомянутые триллионы из федерального и региональных бюджетов впечатляют, но надо все-таки понимать, что такое огромное финансирование возможно только в том случае, если с экономикой будет все нормально, если она будет ускоренно развиваться, войдя к 2024 году в пятерку крупнейших в мире. А если так не получится, то и денег не будет. Нет, конечно, что-то там останется, но о бюджетном финансировании в полном объеме надо будет точно забыть.
В условиях, когда структурное реформирование экономики по большому счету еще не начиналось, когда санкции усиливаются, когда мировые цены на нефть с большой долей вероятности будут снижаться, когда Резервный фонд уже полностью потрачен, а наполнение Фонда национального благосостояния зависит как раз от уровня мировых цен на нефть, когда сохраняется высокая неопределенность в экономике, а темпы роста мирового ВВП снижаются, рассчитывать на хорошее состояние экономики и стабильное наполнение бюджетов не следует.
Точно так же весьма туманны перспективы получения денег на нацпроекты из так называемых внебюджетных источников. Внебюджетные деньги — это деньги частников и госкомпаний. С чего вдруг решили, что они будут столь щедрыми в условиях высокой экономической неопределенности? Конечно, наших олигархов сейчас попытаются заставить финансировать проекты в добровольно-принудительном порядке. И примерно понятно, как это будут делать. Для наглядности вспомним знаменитый «список Белоусова»: перечень предприятий, обнародованный осенью 2018 года, составленный помощником президента Андреем Белоусовым, по мнению которого, эти компании получили необоснованную выгоду от благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры, а потому должны свыше 500 млрд рублей доплатить в бюджет. Потом, правда, власти решили, что в бюджет платить необязательно, но вот поучаствовать в финансировании общественно значимых проектов частники должны. На том и договорились. Что там будет на самом деле — непонятно. Инвестиции по принуждению, даже если бизнес соглашается на них как бы добровольно, — достаточно сомнительные: могут быть, а могут и не быть. Особенно в условиях неблагоприятной мировой конъюнктуры.
Суммируем: фантастических триллионов на нацпроекты, скорее всего, не будет.
Реалистичность. Достижимы ли те результаты, которые обозначены в документах по нацпроектам? Уже сегодня, когда реализация проектов только началась, сомнений на этот счет предостаточно. К примеру, по нацпроекту «Демография» есть такой целевой показатель: увеличение суммарного коэффициента рождаемости до 1,7 на одну женщину. То есть рождаемость должна расти (сегодня такой показатель равен 1,62). Смотрим на результаты 2018 года: в январе–ноябре родилось на 77 тысяч малышей меньше по сравнению с соответствующим периодом 2017 года. У нас вообще впервые за последние года было зафиксировано абсолютное сокращение численности населения страны. С января по декабрь 2018-го число жителей России сократилось на 74 тысячи человек. Даже миграционный прирост не смог компенсировать естественную убыль населения. Таким образом, в стране произошел разворот, и рождаемость сокращается, а вовсе не растет, как предусматривают цели нацпроекта.
Еще один интересный показатель: к 2024 году до 55% должна увеличиться доля граждан, систематически занимающихся физкультурой и спортом. Круто! Больше чем каждый второй… Так и представляю себе, как миллионы горожан выходят на утреннюю зарядку, как в бассейнах лягушке негде поплавать, как все офисные центры заняты теперь фитнес-клубами. Это что, все реально? Вы кого отнесли к людям, систематически занимающимся физкультурой и спортом? По-видимому, всех учащихся средних школ с их уроками физкультуры. А еще, наверное, всех студентов, военнослужащих и вообще всех-всех силовиков…
Или как вам такая цель: увеличение доли граждан, ведущих здоровый образ жизни? Правда, здесь в отличие от систематически занимающихся физической культурой и спортом никакого количественного целевого показателя не установлено. Так что остается открытым вопрос, сколько должно быть таких сознательных граждан и как определить степень «здоровья» в их образе жизни.
Итак, если резюмировать по критериям, то только необходимость решать те или иные проблемы сомнений не вызывает. Зато есть вопросы по содержанию работ, обеспечению их необходимым финансированием, реалистичности.
И еще одно важное замечание для понимания. Нынешние нацпроекты, о которых уже так много говорят, а будут наверняка говорить еще больше — это не что-то принципиально новое, чего до сих пор в природе не было. Нет, у нас многие работы и так бы велись в рамках тех каналов финансирования, которые существовали до нацпроектов (по тем же федеральным целевым программам, к примеру). Теперь очень многое просто переупаковали в нацпроекты, вот и все.
Для наглядности приведу такой пример. В рамках национального проекта «Безопасные и качественные автомобильные дороги» (бюджет 4,8 трлн рублей), предусмотрено «ежегодное выполнение дорожных работ на сети автомобильных дорог общего пользования в целях приведения их в нормативное состояние». Очевидно, что и без нацпроекта данные работы проводились бы. Но теперь все это получило новую красивую упаковку: «Национальный проект».
Упаковались красиво, слов нет, теперь бы еще и результаты соответствующие, но что-то мне не верится, что в 2025 году, когда завершится реализация нацпроектов, большинство людей смогут, как пожелал в своей программной статье премьер-министр, сказать: «Мне нравится та жизнь, которой я живу».