После отставки президента Нурсултана Назарбаева минимум год – до намеченных на апрель 2020 года президентских выборов Казахстаном будет руководить Касым-Жомарт Токаев. Самый интеллигентный и глубоко мыслящий политик, которого я когда-либо встречал. Энциклопедически образованный, оригинально мыслящий и блестяще говорящий, причем на нескольких языках. Хладнокровный и с замечательным чувством юмора. Беседовать с ним – невероятное удовольствие.
Выпускник МГИМО Касым-Жомарт Токаев – профессиональный синолог, в советские времена работал в наших посольствах в Сингапуре и Пекине, в центральном аппарате министерства иностранных дел СССР. После рождения самостоятельного Казахстана вернулся в Алма-Ату. Дважды побывал в кресле министра иностранных дел, возглавлял правительство республики; он был заместителем генерального секретаря ООН, а в последние годы руководил сенатом Казахстана.
Он свободен от предрассудков, мифов и заблуждений. Очень ясно представляет себе ситуацию в мировой политике и в ведущих странах. Такого необычного политика мог выдвинуть только Назарбаев.
Почему Назарбаев добровольно оставил пост президента? Первое предположение – плохо себя чувствует, возраст дает о себе знать. Но, когда я был в Астане и разговаривал с Нурсултаном Абишевичем, он был в завидной форме. Скорее всего, он намерен организовать плавную и не опасную для страны передачу власти более молодому политику. Назарбаев — один из немногих политиков на постсоветском пространстве, который умеет сделать так, что его идеи становятся реальностью.
Назарбаев возглавил государство, которому ставили печальный диагноз. Многие политики и экономисты не верили в жизнеспособность республики. Говорили, что свобода и независимость, которую обрел Казахстан, обрушились на него слишком неожиданно и он не сможет воспользоваться неслыханным подарком судьбы.
Когда распался Советский Союз и Казахстан внезапно оказался самостоятельным государством, не было недостатка в пугающих прогнозах. Все были полны дурных предчувствий. Полагали, что у независимого Казахстана век недолог. Твердили, что Казахстан не готов к самостоятельной жизни. Едва возникшему государству сулили крах национальной валюты, общую финансово-экономическую катастрофу. Ресурсов хватит на несколько месяцев, потом крах, и народ выйдет на улицы – социальный взрыв, бунт…. Называли чуть ли не дату летального исхода.
Казахстану было так же трудно, как и России. Необходимость решать все самим оказалась невыносимо тяжким испытанием. Раньше знали, что будет завтра, что будет через десять лет. И вдруг нас всех заставили самих думать о завтрашнем дне, о том, как выжить. Ослабление государственного аппарата, который ведал жизнью каждого человека, оказалось трагедией. Люди испугались хаоса, захотели сильной власти, на которую можно перевалить ответственность за свою жизнь. Многих охватило ощущение ущемленности, обделённости, исторического поражения, неудачи.
Но Казахстану повезло. Назарбаев, как умелый психотерапевт, избавил страну от ощущения несостоятельности. Превратил родной Казахстан из мало кому в мире известной страны, «где-то в Азии», в серьезного партнера куда более крупных государств. Для Назарбаева очень важно, что думают о нем в мире. Его соседи пользуются неважной репутацией. А перед ним открываются любые двери.
Казахстан самое крупное государство в Центральной Азии. А на постсоветском пространстве – второе по территории после России и третье по численности населения после России и Украины. Среди всех стран СНГ Казахстан стоит особняком. Назарбаев сделал свою страну самостоятельным и заметным игроком на мировой арене.
Членский билет в ядерный клуб
В декабрьский день 1991 года Нурсултан Назарбаев оказался главой государства, входящего в ядерный клуб. Сколько политиков в этот момент хотели бы оказаться на его месте! Владение ядерным оружием – мечта множества руководителей государств, больших и малых. Назарбаев оказался на равных с лидерами великих держав. От таких поворотов судьбы кружится голова у самых хладнокровных и уравновешенных государственных деятелей.
И лишь от его решения зависело – останется ли Казахстан ядерным или избавится от смертоносного арсенала. Конечно, у великих держав немало инструментов давления, но едва ли Соединенные Штаты или Россия в начале девяностых были в силах заставить президента Назарбаева переменить свое решение. Если бы он его принял…
А остаться главой ядерного государства, – это был немалый соблазн. Любят или не любят ядерное государство, но с ним на мировой арене вынуждены считаться. Казахстан только начинал свой исторический путь как самостоятельная страна. Ядерный арсенал казался ценным капиталом.
Назарбаев стал обладателем 1216 ядерных боеголовок для межконтинентальных баллистических ракет и для тяжелых бомбардировщиков. Арсенал Казахстана превышал ядерные вооружения Англии, Франции или Китая. На территории Казахстана находилось сто сорок восемь шахтных установок для запуска межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования Р-36М УТТХ. Они больше известны как СС-18 или «Сатана», так их именовали в натовских странах; самые большие и самые мощные из межконтинентальных баллистических ракет.
«В этих ракетах с разделяющимися головными частями, – вспоминал Назарбаев, – было поистине что-то дьявольское. Они подавляли даже своими размерами. Мне, например, становилось немного неуютно при взгляде на огромное туловище «Сатаны» длиной тридцать четыре метра и толщиной три метра».
Ядерный арсенал сразу поставил Казахстан в центр мирового внимания. Государственный секретарь США Джеймс Бейкер прилетел в Алма-Ату 11 декабря 1991 года. Потому Бейкер вспоминал, что впервые в жизни диктовал текст шифртелеграммы в Вашингтон с отчетом о переговорах с Назарбаевым прямо из сауны, совершенно голый.
Американцев волновало ядерное оружие на территории Казахстана Что станет с этими ракетами? Не захотят ли руководители Казахстана с кем-то поделиться своим ядерным богатством? Американцев преследовали кошмарные видения: Казахстан продает ядерное оружие Ираку или Ирану. Лидер ливийской революции Муамар Каддафи советовал Назарбаеву сохранить «исламскую бомбу». Президенту Казахстана и впрямь сулили большие деньги на содержание смертоносного арсенала.
А в самом Казахстане весьма влиятельные люди полагали, что страна должна сохранить ядерный потенциал. Это было крайне соблазнительно. Статус ядерной державы грел душу. Впрочем, были и более прагматичные соображения. Прежде всего бомба – самое надежное средство обеспечения безопасности молодого государства. Более внушающего страх сдерживающего средства не придумано.
Назарбаев был против сохранения ядерного арсенала. Он не хотел участвовать в подрыве режима нераспространения ядерного оружия, что отрицательно сказалось бы на его репутации как президента Казахстана. Казахстан превратился бы в страну-изгоя. А президент исходил из того, что молодое государство больше всего нуждается в хороших отношениях со всеми государствами на мировой арене.
Для Назарбаева было и еще одно крайне важное обстоятельство: «Мы просто не имели морального права продолжать уничтожать свой народ и землю ядерными взрывами». И это заявление о многом говорит: о его моральных качествах и политическом мышлении. Казахстан первым из всех стран СНГ ратифицировал договор о нераспространении ядерного оружия.
«Сигаретки не найдется?»
Судьбу страны решала экономика. Либо она заработает, либо Казахстан как самостоятельное государство потерпит катастрофу. Республике пришлось трудно, потому что в советские годы на ее территории строили предприятия военно-промышленного комплекса, ставшие ненужными после распада Советского Союза, и гиганты союзного подчинения, которые могли существовать только в кооперации с другими частями единого народного хозяйства, которое больше не существовало. Заводы остановились, люди остались без работы и без денег. Экономика пошла под откос.
В бюджет ничего не поступало. Нечем было платить зарплаты и пенсии. Назарбаев вспоминал, как во время встреч с людьми кто-то неизменно спрашивал: «Нурсултан Абишевич, сигаретки не найдется?»
Президент не курил, но стал брать с собой сигареты, чтобы угощать людей. «Прилавки магазинов были пусты, – вспоминал Назарбаев. – Жуткое зрелище – заходишь в магазин, а там нет товаров». Многие города и поселки практически не отапливались. Боялись, что голодные люди выйдут на улицы и устроят погромы.
– Нисколько не драматизируя ситуацию, – вспоминал Назарбаев, – скажу вам сегодня прямо, что в начале девяностых годов мы стояли у края пропасти.
Единственный выход – стремительно проводить рыночные преобразования. Но, чтобы начать реформы, требовались политическая воля, программа и команда, готовая ее реализовать. А, в отличие от Москвы, Алма-Ата ощущала острый кадровый голод.
Во-первых, правительство республики в советские времена было сравнительно небольшим, управление промышленностью фактически осуществлялось из центра. Во-вторых, Москва, как гигантский пылесос, вытягивала отовсюду дельных и толковых работников. Немногие могли сопротивляться соблазну переехать в столицу.
Буквально в один день независимому Казахстану понадобились тысячи и тысячи чиновников и управленцев разного уровня, а их просто не было! В стране не существовало профессиональной политической элиты. Неподготовленные к этому люди в один день становились министрами, высшими офицерами, послами. Провинциальная скука испарилась. Начиналась увлекательная жизнь.
Назарбаев с трудом подбирал команду молодых и современных экономистов. «Красные директоры», крепкие хозяйственники советской выучки не годились. Он охотно привлекал к работе иностранных экономистов. Не вижу в этом ничего предосудительного, говорил Назарбаев, никогда не считалось зазорным поучиться полезному у других, если у самих не все получается.
Назарбаева не беспокоило присутствие иностранцев. Напротив, он считал их вклад полезным. Назарбаев, как Петр Первый, отдавал предпочтение чиновникам, получившим образование за рубежом. Он платил стипендии студентам, которые едут учиться за границу. Существует специальная президентская программа под названием «Будущее». Такого нет ни в одной стране СНГ. Ответное обязательство – пять лет работать на родине. Они возвращаются и образуют элиту казахстанского общества.
Труднее всего было принимать решения о приватизации и введении в стране частной собственности. «Нас приучили, – вспоминал Нурсултан Назарбаев, – что собственность должна быть только государственной. И вдруг – частная собственность, появление «буржуазии». Было страшновато всем». Не испугался. У него руки не дрожат. Передали в частные руки малые предприятия — и сразу наполнились полки магазинов.
Потом станут говорить, что предприятия продавали по дешевке. Но определить истинную ценность предприятий часто было невозможно. Они все были в долгах. Превращение заводов и шахт в рентабельные требовало огромных вложений. И надо было торопиться, пока предприятия еще живы!
Назарбаев понимал: невозможно провести приватизацию так, чтобы все остались довольны и чтобы всем досталось поровну. Но приватизация необходима, чтобы создать стимулы для развития, сделать так, чтобы предприимчивые люди могли развернуться…
Крупные предприятия, даже те, которые считались стратегическими, включая электростанции, Назарбаев продавал иностранному капиталу. И это оказалось самым правильным решением, хотя тоже вызвало волну возмущения: разве можно отдавать отечественную промышленность иностранцам?
Начало реальной приватизации в стране – 1993 год, когда продали практически обанкротившийся Алма-атинский табачный комбинат американской компании «Филипп Моррис» за сто двадцать миллионов долларов. Потом продали Чимкентскую кондитерскую фабрику. И пошло! За два года Назарбаев разрешил продать иностранцам почти сто крупных промышленных объектов – сталелитейные заводы, угольные шахты, золотые прииски и даже национальную авиакомпанию «Эйр-Казахстан», которую неумелым управлением едва не разорили. Страна могла остаться без гражданской авиации. А объединившись с английскими инвесторами, получили успешную, прибыльную и хорошо управляемую «Эйр Астана».
Как и в России, возникало множество скандалов, чиновников обвиняли в коррупции – и часто справедливо. Но Назарбаев отвергал критику приватизации, говоря, что его оппоненты заражены «советской ксенофобией и считают, что любое иностранное присутствие равносильно предательству».
К концу девяностых годов больше девяноста процентов промышленности страны оказалось в частных руках. В страну пришли крупнейшие транснациональные компании, а с ними миллиарды долларов в виде инвестиций в экономику Казахстана. Это не займы, которые надо возвращать, это прямые вложения, которые дают стране рабочие места, современные технологии, товары и большие налоговые платежи. Всемирный банк включил Казахстан в список двадцати стран, наиболее привлекательных для инвесторов.
Без преувеличения можно сказать, что реформы в Казахстане держались на личности президента. Зато Назарбаев сменил немало премьер-министров, на которых ложилась ответственность за непопулярные меры. В какой-то степени они служили щитом, защищавшим президента. Ничего личного. Президент расставался с людьми не потому, что ему кто-то разонравился. Он освобождался от тех, кто переставал быть нужным. Соратники, союзники и помощники нужны для выполнения определенной цели. Как только цель достигнута, от них освобождаются.
Но он твердо отстаивает свои принципы. В разгар экономического кризиса говорил:
– Частная собственность, инициатива, рыночная экономика сегодня подвергаются большому сомнению. Но поворота назад не будет. Нам надо идти своим путем.
Основа экономики Казахстана – экспорт нефти и других минеральных ресурсов. Казахстан невероятно богат ископаемыми. Запасы углеводородов сравнимы с запасами Ирака и Саудовской Аравии. А кроме того есть уран, медь, железная руда. Сырьевые доходы создали в стране избыток денег. Это стремительно меняет облик Казахстана. Но нефтяные деньги еще и развращают.
Назарбаев хорошо представляет себе роль больших денег в современной политике. Он далеко не бессребреник и с уважением относится к людям, сумевшим законно сколотить капитал. Привел в большой бизнес и в большую политику целую плеяду молодых людей. Помог многим молодым бизнесменам стать очень богатыми.
Но вслед за ними на важные должности в государственном аппарате и в деловом мире пришли многочисленные родственники, заинтересованные только в одном – хорошо пожить. А тронуть их невозможно – за каждым влиятельные родственники, могущественная семья, клан.
Сменив ряд местных руководителей, Назарбаев обрушился на безнравственность пышных церемоний, которые устраивают чиновники – гражданские и военные:
– Что это такое? Мы назначаем на должность – он обмывает, приглашает весь аул, весь район. Обмывают погоны и звания. Обнаглели до предела. Устраивают фейерверки – как будто государственный праздник! Даже провожая человека в последний путь, соревнуются, кто пышнее отметит.
Сначала экономика, затем политика
У него нет очевидных идеологических пристрастий. Идеология мало что для него значила даже в те времена, когда он занимался партийной работой. «Без правых и левых» – так называлась его книга, выпущенная на исходе перестройки. Это жизненное кредо.
Назарбаев, несмотря на свое партийное прошлое, не поклонник коммунистической идеологии. После августовского путча у себя в Казахстане он распустил ЦК и весь партийный аппарат:
– Коммунистическая идеология обернулась несчастьем для миллионов советских людей.
Назарбаев не считает, что воспоминания о трагическом прошлом не нужны народу. Напротив! Выступая на открытии памятника жертвам сталинских репрессий, сказал:
– Я был поражен масштабностью репрессий тоталитарного режима и тем адским равнодушием, с которым карательная машина выкашивала жизнь ни в чем не повинных людей… Страшны не только цифры, хотя за ними трагедия миллионов. Страшно другое – непонимание порочности тоталитаризма в целом.
Он точно не ортодокс, поэтому бывший член политбюро ЦК КПСС стал капиталистическим реформатором.
Многолетний премьер-министр Сингапура Ли Куанъю оказал сильное влияние на формирование государственного мышления президента Казахстана. Советский Союз еще существовал, когда Ли Куанъю изъявил желание посетить Алма-Ату и встретиться с Назарбаевым. Ли Куанъю дал много полезных советов перспективному казахскому руководителю. Назарбаеву понравилось жизненное кредо отца сингапурскогор «экономического чуда», которое можно сформулировать так: сначала экономика, потом политика. Без прочных достижений в экономике опасно заниматься радикальными политическими реформами, они могут разрушить государство. Зато процветающая экономика спасает от множества проблем, позволяет не только развивать демократические начала, но и противостоять исламизму.
В 1993 году в Алма-Ату по приглашению Казахстана Нурсултана Назарбаева прилетел глава правительства России Виктор Черномырдин. Выйдя из самолета, долго не мог понять, почему его встречает человек, называющий себя послом России. «Ну, делов наворотили, Казахстан уже заграница!» – возмутился Виктор Степанович. А спустя десять лет сам поехал послом России на Украину. Не так просто было привыкнуть к тому, что Казахстан — самостоятельное государство. Да еще и с тяжелой судьбой.
В двадцатые и тридцатые годы коллективизация и раскулачивание привели к тому, что количество казахов сократилось почти наполовину. Причем почти треть откочевала за пределы Казахстана. А в Казахстан приезжали люди со всех концов Советского Союза. Часто не по своей воле. В республику переселяли целые народы — репрессированные.
По указу Сталина в Казахстан были переселены полмиллиона жителей Северного Кавказа, восемьсот тысяч немцев Поволжья, сто пятьдесят тысяч корейцев с Дальнего Востока, а также крымские татары, греки, поляки, прибалты. Отправка молодежи на освоение целины и строительство крупных предприятий союзного значения определили пестрый этнический состав Казахстана. Так казахи на своей земле стали меньшинством. Когда Казахстан стал независимым, его население составляло семнадцать миллионов человек, казахов было меньше половины, точнее – порядка сорока процентов.
Некоторые российские политики отрицали историческое право Казахстана на независимую государственность. Казахстан крайне обеспокоен безопасностью своих границ и жестко реагирует на разговоры об исторической принадлежности той или иной территории. И твердо отстаивает свои интересы. Но надо заметить, что Назарбаев весьма критично относился к соотечественникам-националистам: они провинциалы и не понимают гео-культурные реальности мира.
Назарбаев исходил из того, что в современном мире граждане Казахстана, желающие достичь успеха, просто обязаны быть как минимум трехъязычными:
– Казахский – государственный язык, русский – язык межнационального общения и английский – язык успешной интеграции в глобальную экономику.
Между медведем и драконом
В России живет больше ста сорока миллионов, в Китае больше миллиарда. Соседство с гигантами создает ощущение некоего гео-демографического неудобства. Однажды американский президент Джордж Буш-младший прямо спросил Назарбаева:
– Вы не боитесь китайцев? Что они начнут осваивать ваши просторы?
– Вот поэтому я здесь, у вас в гостях, – пошутил Назарбаев.
В Казахстане побаивались, не возникнут ли у Китая территориальные претензии к соседу? Ведь от советских времен осталась огромная граница, на которой когда-то лилась кровь. Но казахской дипломатии удалось то, что было не под силу советской дипломатии: решили все спорные вопросы и подписали соглашение о казахско-китайской границе.
Международным признанием независимого Казахстана занимался Касым-Жомарт Токаев. «Казахстану, – пишет Токаев, – находящемуся в центре животворных артерий Евразии, сама судьба предначертала вести так называемую многовекторную политику. Замыкаться на одной стране, пусть очень крупной или влиятельной, для нас было бы неразумно и попросту контрпродуктивно, ибо противоречило бы нашим стратегическим интересам. Казахстан настолько огромен в географическом отношении и важен с точки зрения геополитики, что одномерная внешняя политика была бы совершенно неадекватной его потенциалу».
Прежде всего, Казахстан нуждался в хороших отношениях с тремя великими державами – Россией, Соединенными Штатами и Китаем. Назарбаев и Токаев проводили осторожную, сбалансированную внешнюю политику. Они сохранили и крепкие связи с Россией, и установили партнерство с другими великими державами.
28 мая 2010 года Россия и Казахстан приняли решение о создании Таможенного союза. Журналисты, воспользовавшись возможностью, спросили Назарбаева относительно ориентации Казахстана на Китай. Ответ последовал мгновенно:
– Мы Таможенный союз создали с Россией, а не с Китаем.
В Казахстане выросло новое поколение, у которого нет с нами общего прошлого. Многие молодые казахи получили западное образование, критически относятся к России. Так что, я думаю, Назарбаев нужен не только своей стране, но и России, потому что он обеспечивает реальное партнерство двух государств.
Конечно, он прежде всего думает о долгосрочных интересах своей страны. Казахстану, имеющему самую протяженную в мире сухопутную границу с Россией, крайне выгодно иметь дружественные и партнерские взаимоотношения со своим более мощным северным соседом. Это как раз тот счастливый случай, когда стратегические интересы двух государств полностью совпадают. Назарбаев никогда не позволял себе выпадов в отношении российских руководителей. Ценит союзничество с Россией, знает реальную цену казахстанско-российскому сотрудничеству.
Но за десять лет из Казахстана уехало примерно двадцать процентов русского населения, больше чем из всех других бывших советских республик. Уехали немцы, выходцы с Кавказа, крымские татары, получившие, наконец, возможность, вернуться на историческую родину. В результате численность населения Казахстана сократилась на семь с лишним процентов. Это огорчало отнюдь не всех, потому что доля казахов в составе населения значительно выросла. В Верховном Совете, избранном в 1989 году, депутаты-казахи составили чуть больше половины. Назарбаев провозгласил независимость Казахстана в 1991 году, когда казахи составляли не более сорока процентов населения республики: это означает, что ему поверили и русские сограждане. Через пять лет в первом парламенте независимого Казахстана казахи получили уже более шестидесяти процентов мест.
10 октября 1997 года в парламенте Назарбаев огласил «Концепцию стратегического развития до 2030 года», где указал на необходимость межэтнического равенства: «Нет будущего у страны, где различные этнические и религиозные группы имеют разные права, где одним предоставляются возможности, а другим нет».
Почему же русские уезжали? Одни не верили в будущее независимого государства, другие боялись радикального национализма, третьи просто не в состоянии были смириться с переменами.
Руководство страны болезненно воспринимало критические слова в адрес «казахского национализма», из-за которого бегут русские. В 1996 году в Казахстан прилетел министр иностранных дел России Евгений Максимович Примаков. Назарбаев все накопившиеся претензии высказал ему:
– Вы-то, надеюсь, понимаете, что возврата в прошлое нет. Казахстан – суверенное государство. Его безопасность гарантирована ядерными державами, в том числе Россией. Его границы незыблемы. Не понимаю, почему вы потворствуете всякого рода авантюристам и безответственным политикам, которые обвиняют нас чуть ли не в дискриминации русских. В Москве должны понимать, что трудности переходного периода тяжелым грузом ложатся на плечи всего населения, независимо от национальности.
Примаков воспринял острые высказывания Назарбаева с пониманием и, покидая президентскую резиденцию, заявил журналистам:
– Русского вопроса в Казахстане не существует. Здесь имеется межнациональное согласие, в чем большая заслуга президента Назарбаева.
А если бы Назарбаев остался в Москве?
Судьба готовила Нурсултану Назарбаеву иное будущее.
В советские времена он очень быстро делал карьеру. Он стал секретарем ЦК компартии Казахстана по промышленности в тридцать восемь лет. После назначения Назарбаева принял в Москве второй человек в партии – член политбюро Михаил Суслов. Не без удовольствия заметил:
– Вот мы вас и вырастили.
Почему Нурсултан Назарбаев так быстро поднимался по партийной лестнице? Он заметно выделялся среди основной массы партийных работников, которые упорно карабкались по карьерной лестнице, был смел, энергичен. Назарбаев был также прирожденным оратором, в нем не чувствовалось свойственного многим партийным чиновникам догматизма и высокомерия.
Но в высшем эшелоне власти существовали кланы, поделившие сферы влияния. Стремительное возвышение молодого человека понравилось отнюдь не всем. Его проверяли на прочность, хотели понять, из какого материала сделан новичок, умеет ли держать удар. В Алма-Ате Назарбаеву на каждом шагу давали знать, что он провинциал. В окружении тогдашнего первого секретаря ЦК компартии Казахстана Динмухамеда Кунаева шла серьезная борьба за влияние. В Нурсултане Назарбаеве почувствовали сильного противника, которого нужно было скомпрометировать. В ход был пущен весь набор дворцовых интриг
«Даже являясь секретарем ЦК компартии Казахстана, – вспоминал Назарбаев, – я не был огражден от всевидящего ока сверху. Нигде, даже во внерабочее время. Первый секретарь о тебе знал буквально все: к кому ты ходил в гости, с кем ты прогуливался по территории дома отдыха, с кем и о чем разговаривал».
Члены бюро ЦК исходили из того, что телефонные разговоры контролируются. И обо всем местный комитет госбезопасности докладывал первому секретарю. Любимая фраза хозяина республики Кунаева звучала так:
– Чтобы тебя слушались, тебя должны бояться.
Назарбаев вел себя самостоятельно. Окружение Кунаева его травило. Им занимался республиканский КГБ. За ним следили, прослушивали его разговоры, проверяли его прошлое — искали что-то компрометирующее. Опрашивали директоров универмагов, не прикупил ли предсовмина чего-нибудь лишнего, используя служебное положение?
С ним остался только один помощник. Он взял на себя и роль повара: жарил Назарбаеву яичницу, варил сосиски. Все сторонники, как водится, куда-то испарились. Вернее, затаились, ждали, чем дело кончится.. Он победил.
Через неделю после избрания первым секретарем ЦК компартии Казахстана, в июне 1989 года, в Караганде шахтеры забастовали и вышли на улицу. Прилетел Назарбаев и двинулся сразу на Советский проспект, где его ждали агрессивно настроенные шахтеры. Несколько часов Назарбаев отвечал на вопросы. Предложил митингующим выбрать своих представителей и продолжить беседу в здании администрации комбината «Карагандауголь». В результате многочасовых переговоров удалось достичь компромисса. Забастовка прекратилась.
В перестройку, в той кипящей политической реальности Нурсултан Назарбаев постепенно выходил на первый план, становился фигурой общесоюзного масштаба. Теперь уже не он нуждался в поддержке Москвы, а Горбачев все больше хотел видеть его на своей стороне.
Назарбаев говорил о растущем отставании советской экономики, да и общества в целом, и о невыносимом бремени гонки вооружений. Перенапряжение экономики привело к кризису всей экономической системы. Нефтедоллары были потрачены на военно-промышленный комплекс и дотации убыточным отраслям экономики.
«Еще со времен работы на Карагандинском металлургическом комбинате, – вспоминал Назарбаев, – я сопоставлял технологические новации в этой сфере у нас и за рубежом. Например, американцы уже в конце 70-х годов практически вывели из эксплуатации примерно 90 процентов всех мартеновских мощностей, а Япония вообще прекратила выплавку мартеновской стали. Мы же увеличили, к началу восьмидесятых, производство мартеновской стали еще на 38 миллионов тонн и докладывали об очередных успехах в нашем валовом производстве…»
Накануне отъезда в свой последний президентский отпуск, 29 июля 1991 года Михаил Горбачев встретился в Ново-Огарево с Борисом Ельциным и Нурсултаном Назарбаевым. Еще существовал Советский Союз. Собирались подписывать новый Союзный договор. И обсуждали они втроем самые что ни на есть деликатные кадровые проблемы.
“Возник разговор о кадрах, – вспоминал Горбачев, – Родилось предложение рекомендовать Назарбаева на пост главы кабинета министров. Он сказал, что готов взять на себя эту ответственность». То есть возглавить Совет министров СССР.
За полгода до этого, в декабре 1990 года, на съезде народных депутатов предстояло впервые избрать вице-президента СССР. Обсуждалась кандидатура Нурсултана Назарбаева, первого секретаря ЦК компартии Казахстана. «Думал о Назарбаеве», – писал Горбачев в своих воспоминаниях. Но выбрал Геннадия Янаева.
Почему? Скорее всего, не хотел видеть на этом посту сильную и самостоятельную фигуру. Допустил ошибку. Если бы Назарбаев стал тогда вице-президентом и перебрался в Москву, и политический ландшафт столицы мог серьезно измениться. Назарбаев – в отличие от Янаева – никогда бы не предал своего президента. Августовского путча бы не было, и, может быть, сохранился бы Советский Союз.
Я часто думаю: а что бы произошло, если бы в тот решающий год Назарбаев стал вице-президентом Советского Союза или главой союзного правительства? Не был ли это шанс сохранить большую и единую страну?