1 апреля (и это не шутка) президент Владимир Путин подписал федеральный закон, реформирующий систему СНИЛС — номеров пенсионного страхования. Среди прочего, этот закон предусматривает отмену выдачи традиционных «зеленых карточек» – страховых свидетельств обязательного пенсионного страхования. Вместо них отныне будут выдаваться электронные или бумажные выписки о «регистрации в системе учета».
Однако помимо отмены «зеленых карточек» (подобная операция уже несколько лет назад произошла со свидетельствами о праве собственности на недвижимость, замененные выписками из ЕГРН) новый закон предусматривает расширение «круга полномочий» номера СНИЛС. В частности, в базовый федеральный закон «Об индивидуальном (персонифицированном) учете в системе обязательного пенсионного страхования» от 1996 года вносится несколько десятков поправок, согласно которым номер СНИЛС требуется человеку не только при обращении в пенсионный фонд или устройстве на работу, но и при оказании госуслуг.
Номер, таким образом, превращается в универсальный числовой идентификатор россиянина — приблизительно так, как это уже несколько десятилетий заведено в США. Это вызывает не столь массовый в масштабах России, но достаточно значимый протест против СНИЛС со стороны консервативных православных общин. Так, 26 и 27 марта в Москве, Санкт-Петербурге и некоторых других городах прошла серия одиночных пикетов против нового закона, а 2 апреля в Липецке состоялось массовое молитвенное стояние и крестный ход.
По мнению верующих, обязательность номеров СНИЛС (и им подобных новаций — например, предстоящего введения биометрических паспортов) нарушает статью 28 Конституции России, которая гарантирует гражданам свободу вероисповедания. Консервативные православные общины (на стороне которых — многие авторитетные старцы наших дней и недавнего прошлого) полагают, что внедрение цифровых идентификаторов, штрих-кодов и подобных атрибутов могут быть признаками пришествия антихриста (в соответствии с пророчествами апостола Иоанна о «начертании, без которого нельзя будет ни покупать, ни продавать»). Отметим, что согласия на уровне всей Русской Православной церкви по этому вопросу пока нет, поэтому позиция консервативных и более модернистских общин заметно различается.
– Я не буду, не собираюсь принимать новый паспорт, если он будет биометрическим, – говорит прихожанка одного из московских храмов Галина Коншина. – По этому поводу есть совершенно определенные пророчества. Это та грань, после которой я буду думать об уходе в тайгу, как Агафья Лыкова.
Еще в 2014 году протоиерей Всеволод Чаплин, тогда глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества, призывал «защитить права православных христиан, которые по религиозным соображениям не хотят пользоваться электронными документами — такими, как ИНН или СНИЛС». Церковь требовала внесения изменений во все социально значимые законы страны и предлагала исключить из них положения об обязательности наличия у человека СНИЛС и других цифровых идентификаторов личности. Предлагалось также утвердить альтернативный — без средств автоматической идентификации личности — бланк паспорта. Однако попытки эти, судя по всему, остались безуспешными. Сейчас, по сообщениям источников в Московской патриархии, готовится публичное заявление предстоятеля РПЦ по поводу новой ситуации со СНИЛС — но никто из аналитиков не ожидает от патриарха Кирилла серьезных шагов, таких, как призыв не принимать документы нового образца.
Между тем, соображения, по которым государственные ведомства претворяют в жизнь стихи Апокалипсиса, вполне прозаичны, полагает Алексей Чадаев, директор Института развития парламентаризма. «Давно известно такое явление, как цифровой сепаратизм, – поясняет политолог. – Он представляет собой стремление одних государственных ведомств в гонке за тотальной цифровизацией государства закрыться даже не от посторонних людей, а от конкурирующих ведомств. В частности, именно это явление тормозит национальный проект «Цифровая экономика». Коротко говоря, ни одна структура не хочет отдавать в чужие руки собственную информационную систему».
– Сейчас стало очевидно, что все ведомства максимально ускорили процесс «оцифровки» своей деятельности, – говорит Чадаев. – Разнообразные проекты по переводу всего делооборота в цифру подстегиваются для того, чтобы, когда к данному ведомству придут из недавно созданного Министерства цифрового развития, сказать: у нас уже все создано и хорошо работает, вложены большие деньги, зачем же все рушить и менять? Вот, мне кажется, в чем причина того, что все наперегонки вкладываются в создание таких систем в рамках отдельно взятых ведомств».
Так это или не так — в любом случае, новый закон сохранил роль Пенсионного фонда России (ПФР) как единственного оператора системы СНИЛС. Учитывая расширение сферы применения этих номеров — именно ПФР становится главным оператором персональных данных в стране. Готово ли ведомство к такому обороту событий — покажет время. Но консервативные круги уже ищут пути обхода: так, обсуждая законопроект в 2018 году, руководитель Православного центра правовой защиты юрист Геннадий Савенков отметил, что существует законная процедура отказа от документов. «При большом желании человек может обратиться в суд и получить справку с именем, отчеством, фамилией, годом рождения. Она, в принципе, заменяет удостоверение личности», — пояснил юрист.
Впрочем, как именно будут развиваться события «на два шага вперед», можно увидеть на примере юго-восточного соседа России: в Китае «цифровой тоталитаризм», сочетающий цифровые идентификаторы с системой социального рейтинга, уже проходит обкатку в некоторых регионах. К 2020 году эту систему обещают сделать общенациональной.