В процессе над режиссером Кириллом Серебренниковым произошел занятный поворот. На заседании в пятницу, 12 апреля, судья объявила, что в ближайший понедельник разрешит вопрос о назначении новой комплексной экспертизы по делу. Стороны такое ходатайство не заявляли. Получается, что экспертиза необходима судье, чтобы понять, виновны или все-таки не виновны фигуранты дела и в чем конкретно состоит их вина.
Корреспондент «МК» побывал в суде и узнал, что сейчас происходит в деле «Седьмой студии».
В деле Серебренникова в последние дни случилось много неожиданного. 8 апреля всех подсудимых в этом процессе – самого Кирилла Серебренникова, Юрия Итина, Алексея Малобродского и Софью Апфельбаум отпустили из-под домашнего ареста под подписку о невыезде.
Дальше — больше. В четверг, 11 апреля, Мещанский суд вдруг вернул уголовное дело главбуха «Седьмой студии» Нины Масляевой (оно рассматривается отдельно от остальных) прокурору. «В обвинительном заключении не конкретизирована роль Масляевой в инкриминируемом преступлении», – говорится в постановлении о возврате.
Из всего этого некоторые тут же сделали вывод, что дело трещит по швам.
Так что же происходит?
Согласно обвинению, в 2011-2014 годах Минкультуры РФ выделило на проект Серебренникова более 214 млн рублей. Из них 130 миллионов якобы были похищены. В частности, как утверждает следствие, некоторые спектакли, что значатся по документам, поставлены не были, а деньги, «списанные» на их подготовку, присвоены.
Защита подсудимых утверждает, дескать, следствие особо не трудилось: траты которые «Седьмая студия» подтвердила документально, следователи признали вложенными в культуру. А насчет тех, что не были подтверждены, решили, что они были похищены. Но за многое «Седьмая студия» платила наличными.
На заседании, что состоялось в эту пятницу, был заслушан свидетель Олег Назаров, который работал с Серебренниковым 4 года. В «Седьмой студии» он был техническим директором – «занимался техническим обеспечением постановок, поддержанием состояния оборудования, планировал и организовывал гастроли» – в общем, много что знал.
Назаров рассказал о штатных, постоянных сотрудниках «Седьмой студии», упомянув монтировщиков, осветителей, звукорежиссеров, костюмеров, продюссеров, пресс секретарей, администраторов, уборщиц, реквизиторов, помощников режиссера, артистов – всего несколько десятков сотрудников.
Он вспомнил имена и фамилии многих из своих подчиненных, заявил, что все они работали официально и получали зарплату в кассе. Когда ему показали зарплатную ведомость, где стоит и его подпись, он признал, что в документе указана меньшая сумма, чем он получал.
– Конечно, это не 12 тысяч, я получал тысяч 70-80, – пояснил Назаров.
Часто, по его словам, приходилось доплачивать сотрудникам за переработки и ночные смены. При этом, Назаров не припомнил дней, когда бы его структура не работала. Он не помнит, чтобы постановки или спектакли, которые числятся в планах, не состоялись бы совсем — если только были заменены на другие.
За отдельную плату, по его словам, привлекали к работе в проекте Серебренникова и сторонних специалистов – художников по костюмам, хореографов. Это тоже требовало затрат.
Свидетель рассказал, как составлял сметы для обеспечения постановок: «Мы получали задачу от художника, режиссера, я прикидывал, сколько мне на это нужно денег».
И о том, как закупались необходимое оборудование и реквизиты: «Крупные суммы перечислялись по «безналу», а мелкие покупки осуществлялись за наличные».
Наличные деньги Назаров получал в бухгалтерии. Там же отчитывался за потраченное. А вот как наличные поступали в бухгалтерию, он не знает.
Когда Назарова, который сейчас работает в Большом театре, попросили сравнить проект Серебренникова с другими подобными, он заявил: «У нас был очень ограниченный бюджет и при этом очень сложные задачи. Мы все время что то придумывали. Задач было больше, чем возможностей».
Иными словами – «какие там хищения, свои еще вкладывать приходилось». Назаров так и говорил: в случаях, если бухгалтерия обнаруживала в его отчетах за покупки недостаточно чеков, он выкладывал деньги из своего кармана.
В суд свидетель принес огромную багажную сумку, в которой были аккуратно разложены папки, подписанные «Седьмая студия-2012», «Седьмая студия-2013», Седьмая студия-2014».
– Это паспорта спектаклей, планировки, звуковые райдеры, декорации, оборудование, – пояснил свидетель.
По его словам, в этих документах отражены «все действия артистов и технического персонала — кто когда какую кнопку нажимал».
Эти документы защита попросила приобщить к материалам дела, чтобы эксперты, которые будут делать новую экспертизу, могли на них опираться.
Раньше, как пояснили «МК» защитники, у экспертов не было достаточно данных, чтобы определить, имели ли место хищения, поскольку большинство документов «Седьмой студии» были уничтожены ее продюсером Екатериной Вороновой. Она уехала из России еще до задержания фигурантов по уголовному делу и до сих пор находится в розыске.
А документы, что принес Назаров, находились в облачном хранилище, где были все документы «Седьмой студии» и которое было «за ненадобностью» очищено. Но Назаров скачал свои файлы, для себя, а теперь распечатал и принес в суд. Он, к слову, заявил, что это только часть документов, он может принести еще.
Судья приняла не все его бумаги. Счета, которые выставлялись, но неизвестно, были ли оплачены (свидетель этого точно не знает), она отвергла. Основную часть документов судья приобщила к материалам дела, после чего и удалилась до понедельника – решать вопрос с экспертизой.
Так что же получается?
Нина Масляева — единственная из всех фигурантов, признавшая свою вину. Ее дело рассматривается судом в особом порядке, который не предполагает оценки доказательств судом. То есть, суд как бы верит следствию, что оно не просто приняло признания обвиняемого, но и все тщательно проверило.
А подсудимому за сознательность — он же сотрудничал со следствием – суд выносит более мягкое наказание.
Масляева, чтобы получить меньший срок, вину в мошенничестве в особо крупном размере должна была признать на следствии полностью.
Но в суде она заявила, что идеи, как поступать с деньгами, что выделило государство на культуру, принадлежали не ей, а Серебренникову, Итину и Малобродскому. А она, дескать, всего лишь исполнительница их воли.
Выходит, судья, что судит Масляеву, не уверена в том, что ей представило следствие?
А судья, что судит Серебренникова и остальных, тоже сомневается, раз будет заново заказывать экспертизу?
Если судья вынесет в понедельник, 15 апреля, постановление о назначении экспертизы, то в процессе будет объявлен длительный перерыв. А посему ответ на вопрос, правильно ли следствие посчитало ущерб по делу и верно ли квалифицировало вину подсудимых, мы узнаем еще не скоро.