После авиакатастрофы в Шереметьево пилот «Суперджета», пожелавший остаться неназванным, разъяснил вопросы, которые сейчас возникают у многих — почему самолет не слил топливо перед аварийной посадкой, не сработали внутренняя система пожаротушения и кислородные маски, которые могли бы спасти жизнь задыхающимся в дыму.
– Насколько уязвима система связи после удара молнии на этом самолете? Члены экипажа после катастрофы объясняли, что связь перестала работать.
– На этот вопрос ответить однозначно сложно. Все системы самолета, в том числе и система связи, «ограждены» автоматами защиты сети. И если сила воздействия на них тока происходит больше расчетной, они просто вырубаются примерно так, как пробки электросети в квартире.
– Почему летчики не слили топливо перед аварийной посадкой?
– Самолет был заправлен под завязку. До Мурманска лететь два часа, и еще до запасного аэродрома – Архангельска, или Питера – это еще на час полета. То есть топлива было как минимум на три часа полета. Это порядка 6 тонн топлива на борту. Слить они его не могли, так как на этом самолете нет системы слива топлива в воздухе. Они могли его выработать в полете. И это можно было делать до тех пор, пока экипаж корректно не зашел бы на посадку.
– Часто ли от подлома стойки шасси повреждается топливный бак?
– При нормальном взлете и посадке он никогда не повреждается. Это может произойти только при очень грубой посадке. При создании самолета шасси, испытывая на стендах, ломают при повышенной нагрузке. Так вот, чтобы такое произошло у «Суперджета», он должен получить на шасси чуть ли ни пяти-шестикратную перегрузку. Только тогда стойка шасси может выйти из строя и повредить топливные баки.
– Есть ли в этом самолете внутренняя система пожаротушения и почему она не сработала?
– Конечно есть. Но так как пожар произошел на крыле, когда стойки шасси пробили баки, то это – внешний пожар. А с внешней стороны у самолета нет никаких средств пожаротушения.
– Почему во время случившегося в салоне не выскочили кислородные маски?
– Они выскакивают только в полете, а самолет во время катастрофы был уже на земле.