Так случилось, что за последнее время в «МК» обратились сразу несколько педагогов, получивших электронные «черные метки» или, говоря проще, отметки в электронной базе данных, делающие невозможным их устройство на работу по специальности в любое учебное заведение. Многие из них пострадали за активные попытки защищать свои права. Другие — за борьбу с злоупотреблениями со стороны школьного начальства. Но все случаи свидетельствуют о полном бесправии отечественного педагога.
Термин «черная метка» мы знаем из бессмертного романа «Остров сокровищ». Помните, как мрачные типы бледнели при получении послания с «черной меткой»? Она означала верную смерть.
Сейчас времена другие. Никаких вещественных «черных меток» никто никому не рассылает, однако явление, прозванное в учительской среде «черными метками», существует. Сегодня она приняла вид электронной отметки в базе данных учителей, проставленной против той или иной фамилии и свидетельствующей, что данный педагог не рекомендуется для приема на работу ни в одну из школ данного региона.
Особо удачливым все же удается остаться учителями. Но этим «счастливчикам» приходится ездить сеять разумное и доброе с вечным в соседние регионы. Подавляющее же большинство вынуждено отказаться от своей, сплошь и рядом очень любимой учительской профессии, и заняться другим делом. Например, устроиться грузчиком (женский вариант — кассиршей) в ближайший супермаркет. Или разносчиком пиццы. Или таксовать, если есть машина — вариантов не счесть.
Как же ловят эти страшные «черные метки»? За что? Вот несколько историй, с которыми обратились в «МК» пострадавшие. И каждый рассказ — крик души.
«Уволили незаконно, но на работе не восстанавливать!»
– Я получил «черную метку» из-за конфликта с бывшим директором школы, которая, посчитав меня неугодным сотрудником, который может помешать ей творить произвол и беззаконие в школе, уволила меня под видом сокращения с многочисленными нарушениями, – рассказал «МК» Михаил Жданов (столичная школа № 1973). – Дело в том, что я обратился в ОБЭП ЗАО Москвы с заявлением о проведении проверки на предмет наличия «мертвых душ» и исчезнувших станков и другого оборудования из кабинета труда для мальчиков. Проверка школы под патронажем ФСБ выявила ущерб в размере более 1,7 млн рублей. При таких обстоятельствах директор посчитала, что из школы надо убирать не только меня, но и мою супругу. Увольнять она начала именно с нее, а в конце 2015-2016 учебного года, был уволен и я, хотя законом запрещено увольнять по сокращению в течение года двух членов одной семьи.
Возможно, «проглоти» Михаил оба незаконных увольнения — свое и своей жены — дело бы обошлось без «черной метки».
– Я отказался написать заявление об увольнении по собственному желанию, и нарушенные права — мои и моей супруги — мне пришлось отстаивать в суде, – продолжает он. – Ответным действием со стороны работодателя стало получение «черной метки» ― запись в моей файле, хранящемся в департаменте образования и науки Москвы, о том, что меня «не рекомендуется» принимать на работу в школы в ведении Департамента образования столицы. Правда, сейчас ее, похоже, сняли: мне сообщили, что этой записи в моем файле больше не значится. Но работы у меня как не было, так и нет, и 2,5 года я стою на бирже труда. Примечательно, что я пытался обратиться за помощью в Московскую городскую профсоюзную организацию работников образования и науки. Однако орган, который обязан был защищать мои права, в суде, занял позицию работодателя, хотя и подтвердил, что «при проведении увольнения в связи сокращением Работодателем были нарушены права Работника». И при этом представитель МГПО просил «не восстанавливать меня на работе» (протокол судебного заседания у меня имеется).
«О черной метке» мне рассказали по секрету — остальные просто не брали на работу»
Михаил Жданов оказался единственным из «метконосцев», согласившимся открыть свое имя. Остальные просили сохранить инкогнито, так как еще не отчаялись избавиться от дьявольского клейма.
Вот, например, история учителя биологии:
– Я без работы уже полтора года, – рассказывает он. – Уйти из школы мне пришлось после конфликта с несколькими родителями, недовольными тем, как я обучал детей. Огульно опровергать эту оценку своего труда не стану. Скажу лишь, что за время работы в этой и другой школе я подготовил по своему предмету не менее десятка ребят, поступивших в ведущие медицинские университеты страны. А это неплохой результат. Но факт есть факт. Уволившись по собственному желанию из моей последней школы, устроиться ни в одну другую я так и не смог. Долго не мог понять причину своих неудач, хотя и чувствовал, что что-то не так — уж больно надуманными были предлоги для отказа. Наконец, в одной из школ мне по большому секрету сказали, что все эти отказы из-за того, что у меня «черная метка».
Даже если допустить, что данный педагог и в самом деле непрофессионален, а десяток абитуриентов лучших медвузов он подготовил по чистому недоразумению, то почему же не сказать ему прямо, что для работы учителя он непригоден, и лучше искать другое поприще? Зачем заставлять человека напрасно обивать пороги школ?
Попавшему в жернова остается утешаться одним:
– В департаменте образования Москвы говорят, что можно принимать в школу и учителей с «черной меткой»,- вздыхает уволенный биолог.- Но только под ответственность директоров. А те, естественно, брать ее на себя не хотят.
Впрочем, в его случае имел место хоть какой-то конфликт как повод получить пресловутую метку. А бывает и по-другому.
«Черная метка», прилетевшая по ошибке
– В 2016 году я была учителем 2-го класса,- изложила «МК» свою феерическую повесть учительница младших классов.- Мы учились во вторую смену, что, естественно, не нравилось родителям. И когда руководство школы пообещало им, что со следующего учебного года дети пойдут учиться в 1-ю смену, недовольство утихло. Потом я ушла на больничный, и за это время другая учительница заявила родителям, что 1-й смены не будет. И недовольство вспыхнуло вновь: вначале родители обратились с жалобой к руководству школы, а затем написали главе Минпроса Ольге Васильевой, директору столичного департамента образования Калине, мэру Собянину и президенту Путину. Узнав про все эти жалобы в августе 2017 года, руководство школы в крайне агрессивной форме стало требовать от меня признания, что их написала я. Я естественно отказалась. (К слову сказать, дети, как и говорила та учительница, остались учиться во 2-ю смену). Тогда с меня стали требовать объяснительную записку, почему школьники набирают лишний вес и теряют зрение. Я по глупости изложила свое видение этой проблемы: написала про общие школьные перегрузки, про неправильное питание, про увлечение гаджетами вместо активных игр на свежем воздухе и т.п. Мне объявили выговор. А при аттестации на соответствие занимаемой должности объявили, что я ее не прошла, так как не справилась с тестами, причем показать мне мою работу отказались. Я обратилась в трудовую инспекцию, после чего негативные результаты аттестации были аннулированы. Тогда я вышла на новую аттестацию, одновременно выиграв в суде дело о снятии выговора за плохое зрение российских школьников и их лишний вес. Но в следующий раз меня снова не аттестовали, и в этот раз суд уже поддержал школу.
– В итоге мало того, что меня уволили по статье «несоответствие занимаемой должности», так вдобавок я уже около года не могу устроиться на другую работу. За это время я четырежды пыталась устроиться в другие школы — вначале учителем, затем социальным педагогом. Но все четыре раза получила отказы: дважды под явно надуманным предлогом, а в двух других случаях мне заявили открытым текстом, что не возьмут из-за отметки в «облачных кадрах». И я, имея двоих детей, сижу без работы. Как жить дальше?
Воспитатель закрыла за собой дверь в кабинке туалета? Уволить!
История воспитательницы дошкольного отделения одного из образовательных комплексов Москвы особенно феерична. Она была уволена с особым цинизмом — иначе не скажешь. Увольнению предшествовали два дисциплинарных взыскания. Первое – «за утрату контроля за малолетним ребенком-воспитанником». Это выразилось в том, что воспитатель, воспользовавшись на несколько минут детсадовским туалетом, закрыла там за собой дверь, потеряв на это время визуальный контакт с детьми.
Масштабы этого преступления впечатляют. Но еще больше его занимает вопрос: а каков, с точки зрения руководства данного учебного заведения, верный алгоритм действий сотрудников в подобных обстоятельствах? Справлять нужду на глазах у изумленных воспитанников? Или вовсе воздерживаться от этого процесса на протяжении всей 12-часовой смены работы ежедневно с 7:00 до 19:00?
К сожалению, задать этот вопрос по принадлежности мы не смогли, т.к. тогда «засветили» бы имя пожаловавшейся нам воспитательницы, и та получила бы новую «черную метку» – возможно, уже пожизненную. Второе же замечательное взыскание, наложенное на ту же воспитательницу было за поставку комбинатом школьного питания остывшего ужина для воспитанников данного детсада. Как будто это воспитатель недогрела перед отправкой из комбината питания детскую еду…
Прокомментировать «МК» ситуацию с учительскими «черными метками» департамент образования Москвы не смог. Но их существование, тем не менее, там не опровергли.
А вот профсоюзные активисты знают эту проблему не понаслышке.
– Разумеется, «черные метки» существуют. При этом с особым риском получить их сталкиваются педагоги, активно защищающие свои права, и в первую очередь профсоюзные активисты, – рассказала «МК» председатель профсоюзной организации одной из московских школ Наталья Меднис, к слову сказать, сама потерявшая работу учителя по этой причине.- Что же касается случая с увольнением воспитательницы, то в нем как в капле воды отражается вся степень бесправия современного педагога. Как сегодня ни поступай, а начальство, если ты стал неугоден, всегда найдет способ от тебя избавиться. Закрыла за собой дверь туалета — значит, «оставила детей без присмотра» и будешь уволена. Не закрыла — значит, тебе как пить дать будет инкриминировано «нарушение этических норм», что также является поводом для увольнения. То же и с остывшим ужином. Вечером воспитатель остается в группе одна. Так что, пойди она на кухню греть еду, дети, как и в первом случае, останутся «без присмотра». Не пойди — ну, вы уже знаете…