Общение президентов России и Соединенных Штатов в последнее время – явление редкое, дефицитное. И поэтому состоявшийся на днях и продолжавшийся более часа телефонный разговор между Путиным и Трампом привлек к себе немалое внимание. Впрочем, не всегда благожелательное.
Досталось американскому президенту. Прежде всего за то, что он не задал своему собеседнику сакраментальный вопрос: «А не собирается ли Россия вмешиваться в президентские выборы в США в 2020 году?»
За это каких только «комплиментов» не прозвучало в адрес Трампа – и «российская марионетка» он, и еще Бог весть кто. Да и вообще не было ли у него умысла на измену звездно-полосатому отечеству?
Для современной американской политики все это дело обычное. Хотя как себе противники Трампа представляют его разговор о вмешательстве Москвы в грядущие выборы?
«Владимир, вы будете вмешиваться? – Нет, Дональд, не буду! – Честное слово? – Честное слово!» А сам будет пальцы крестиком держать… Так что ли? Или как?
Вместо этого Трамп и Путин говорили о Северной Корее и Венесуэле, о соглашениях по ядерному оружию (как уже имеющихся, так и возможных в будущем, с участием Китая).
Но дело даже не в том, о чем говорил (или не говорил) Дональд Трамп с российским коллегой. Дело в самом факте разговора с президентом Путиным. Очень редкого, повторим, разговора. На официальном сайте главы российского государства последняя запись о телефонном разговоре между лидерами РФ и США датируется 20 марта 2018 года (тогда Трамп поздравил Путина с победой на президентских выборах). То есть прошло более года! Была еще сорвавшаяся встреча в Буэнос-Айресе на полях саммита G20. Хотя, по словам президента России, все-таки с Трампом они пересеклись в Аргентине: что называется, на ногах: «В двух словах я ответил на его вопросы, связанные с этим инцидентом в Чёрном море. У него своя позиция по этим вопросам и проблемам, у меня своя. Мы остались при своём мнении, но, во всяком случае, я его проинформировал о нашем видении этого инцидента».
Это нормальная ситуация, когда прямое общение лидеров двух мировых держав можно пересчитать по пальцам? Вряд ли. И вот разговор через океан состоялся. Как утверждают, по инициативе Трампа. Это как? Наверное, хорошо.
В конце концов, Москва и Вашинтон могут обмениваться сколько угодно инвективами в адрес друг друга. Но реальная политика требует хотя минимальной сверки часов по вопросам, имеющим глобальное значение. Так что же тут плохого?
Но если Трамп по итогам разговора излучал оптимизм, а в официальном сообщении говорилось, что «главы государств выразили удовлетворение состоявшимся разговором, который носил деловой и конструктивный характер», то в американских политических элитах, а паче того в СМИ удовлетворением и не пахло.
Нынешний разговор между Трампом и Путиным состоялся на фоне как минимум двух событий. Первое: пару недель назад были обнародованы результаты расследования комиссии спецпрокурора Мюллера (которое не обнаружило доказательств сговора между Трампом и Кремлем). И второе: в Россию приехал северокорейский лидер Ким Чен Ын, чья ханойская встреча с американским президентом закончилась ничем (и Путин проинформировал Трампа об основных итогах встречи с Кимом во Владивостоке).
Как пишет The New York Times, время звонка Трампа Путину – после публикации доклада Мюллера – позволяет предположить, что президент США пытается убрать тень того расследования с возвращения к политике более теплых отношений с Россией, о чем он обещал в ходе предвыборной кампании. «Но это лишь вновь иллюстрирует, – пишет американское издание, – глубокое несоответствие между личным отношением Трампа к Путину и более жесткими отношениями его (Трампа) администрации к российскому руководству».
– Сама негативная реакция политических элит в США на разговор двух лидеров – дело достаточно традиционное, – считает научный сотрудник Центра североамериканских исследований ИМЭМО РАН Сергей Кислицын. – И получается, что на данный момент перспектив для развития диалога в принципе нет. Сохранится ли такая перспектива после выборов-2020? Думаю, что вряд ли. Тем более, что в Соединенных Штатах уже идет разговор по поводу готовящегося «российского вмешательства» – особенно среди различных лоббистских групп и идеологов, в том числе в среде республиканцев. И доклад Мюллера мало что в этой ситуации изменил. Россия по-прежнему рассматривается как основной противник. Даже если нет фактов, то на фоне внутреннего идеологического кризиса это очень удобная дорожка, сойти с которой будет очень непросто в среднесрочной перспективе. Поэтому Трамп и Путин могут говорить между собой, и видно, что они более-менее нормально относятся друг к другу на личном уровне. Но прогресса здесь вряд ли удастся достичь. Пример Венесуэлы здесь показателен: страна расположена в Западном полушарии, соответственно в зоне особых интересов США. И поскольку правительство Мадуро остается у власти, и есть подозрения в причастности к этому российской стороны, среди республиканских кругов это вызывает недовольство. В частности, Джон Болтон, который известен как сторонник жесткого курса и силовых мер во внешней политике, занимает как-никак пост советника Трампа по нацбезопасности. Все это подогревает ситуацию. Общаться можно, но реакция будет вполне предсказуемой.
Мы выходим к состоянию, напоминающему 1960-е годы: нужно начинать общаться. Хотя бы иметь диалог – и в этом смысле общение Трампа и Путина неплохо показывает себя. Но, видимо, опять придется начинать примерно с нуля, надо подключать экспертные круги для диалога, на неофициальном уровне и готовить почву для официального общения. Мы это проходили во время первых этапов холодной войны – и вновь сталкиваемся с тем, что нам нужно разговаривать. А разговора нет, американская сторона к нему не готова. Да и вообще пока непонятны цели обеих стран в меняющейся глобальной обстановке. Пока нет правил игры, очень трудно выстроить какой-то позитивный диалог».