Ее отец был советским разведчиком и журналистом. Дедушка, Виктор Иванович Алидин, много лет возглавлял Управление КГБ по Москве и области.
Ей было пять, когда на даче, где она жила с бабушкой и дедушкой, зазвонила «вертушка» и незнакомый мужской голос спросил: «Девочка, ты кто?» Она сказала: «Маша!» В ответ услышала: «А это Андропов. Позови, пожалуйста, дедушку». Она вышла на улицу и на всю деревню крикнула: «Дедушка, тебя какой-то Андропов к телефону просит!» Занавес.
А сегодня та самая девочка избрана в члены муниципалитета в Швейцарии…
Если говорить высоким штилем, то с Марией Красновой любой пошел бы в разведку. Выпускница МГИМО с красным дипломом, она летает за штурвалом самолета, гоняет на болидах на гоночных трассах, вдвоем с подругой решается на безумные, а порой такие опасные путешествия, когда обычным женщинам, наверное, хочется только одного — вызвать МЧС, чтобы скорее спасли.
А еще ей не лень ездить по всей Европе, чтобы не пропустить лучшие оперные премьеры. Маша коллекционирует фарфоровые изделия малых русских заводов и самостоятельно учится искусству росписи по фарфору.
— Мария, а как вы оказались в стране всемирно известных часов, банков и шоколада?
— У нас с моим мужем Мишей было совместное предприятие, и, когда в начале 1996 года швейцарскому партнеру потребовалось наше присутствие в Женеве, на семейном совете было принято решение, что ехать надо именно мне: у меня три языка. И еще хотелось, чтобы наши дети, Иван и Петр, получили образование на Западе.
— Вы уезжали надолго. Можно спросить, сколько денег было в вашем кошельке?
— Тридцать тысяч долларов. Тогда казалось, что это большая сумма, а сегодня никто не верит, как мы рискнули с такими деньгами уехать. Нам должно было хватить на 4 месяца, а за это время мне надо было найти работу с хорошей зарплатой. Или возвращаться в Россию. И уже спустя 3 месяца я трудилась в банке в должности личного помощника владельца, курирующего проекты в бывшем СССР. Не раз летала в Тюмень, а также в Баку на переговоры с премьером Азербайджана.
— И Эдуарду Шеварднадзе переводили!
— Тогда у меня еще не было никакого опыта «государственных» переговоров, и мне давали наставления: я перевожу своего клиента с английского на русский, а переводчица Шеварднадзе — с русского на грузинский. А потом обратно в таком же порядке. Я недоумевала: «Зачем так сложно? Он ведь по-русски прекрасно говорит…» На меня шипели: «Президент Грузии не может по-русски!!!» Начались переговоры, и вдруг мой банкир говорит по-английски нечто, что совсем не нравится Эдуарду Амвросиевичу. Перевожу на русский, и Шеварднадзе, забыв грузинский, начинает возмущенно возражать по-русски, обращаясь лично ко мне. Его переводчица умывает руки: «Не, я только с грузинским работаю. Сама переводи». А президент Грузии продолжает меня отчитывать. Пытаюсь ему объяснить, что я всего лишь переводчик, а он вдруг спрашивает: «Как вас зовут? Какое у вас образование?» — «Маша, МГИМО, МЭО». — «Маша, значит, вы должны понимать, что я прав?!» Весь удар пришелся на меня. Спор грузина и еврея — очень гремучая смесь!!!
— У вас ведь долгие годы был только вид на жительство в Швейцарии. Наверное, непросто находиться в подвешенном состоянии?
— Вид на жительство выдавался на год, из которого около пяти месяцев уходило на продление следующего разрешения. В это время нельзя было покинуть пределы страны, так как обратно нас бы не пустили. Мы живем на границе с Францией, и здесь так устроена жизнь, что у детей традиционно много мероприятий на французской территории — катание на лыжах, бассейн, дни рождения одноклассников. Поэтому в течение нескольких месяцев сыновья или не выезжали во Францию, или мы проникали туда тайком, до того как откроются будки пограничников. Сидели с термосом и бутербродами на парковке и ждали, когда с французской стороны подъедет школьный автобус. Если выезд был из Женевы и детей могли высадить для проверки на границе, я сидела на низком старте, готовая по звонку учителей выехать и забрать своего ребенка с пограничного пункта. Каждая поездка — это квест для нелегала.
— Сколько вы жили в таком качестве?
— Через 8 лет мне предоставили другой уровень вида на жительство, который надо было продлевать раз в три года. А швейцарский паспорт я получила в 2011 году, через 15 лет жизни в стране. Это была очень торжественная церемония с принесением присяги, пением гимна.
■ ■ ■
— Скажите, Мария, в деревне вы уже стали своими?
— Нет, мы — чужаки. Здесь есть семьи, которые живут в деревне с незапамятных времен. Их фамилии записаны в церковных книгах с XII–XIII веков. Они и коренных швейцарцев, приехавших, к примеру, из Женевы, не считают за своих. Причем это не скрывается, а произносится открытым текстом. Забавно, но они часто к иностранцам относятся лучше, чем к жителям других кантонов Швейцарии. Такое отношение распространяется даже на нашего мэра, который родом из кантона Берн: что он, мол, понимает в нашей жизни? Я пробовала с ними в прошлом году, когда впервые участвовала в выборах, не то что подружиться, но поближе познакомиться. Мы вежливо пообщались, но мне дали понять, что я — чужак. Здороваемся при встрече, и на этом все кончается.
— Женщина, иностранка, к тому же русская! Как вы вообще решились выдвинуть свою кандидатуру на избрание в муниципалитет? Жили бы в свое удовольствие в красивом доме с видом на озеро и горы!
— Когда я закончила свой бизнес, у меня был бутик модной женской одежды, поняла, что мне просто нечем себя занять вне дома. Два года назад меня пригласили на заседание местного комитета по организации мероприятий и праздников. Обсуждали организацию рождественского базара, а в конце председатель заявила: «Я ухожу в отставку, давайте выбирать кого-то на мое место!» Никто, конечно, не хотел, а я вызвалась. Стала работать, вовлеклась в жизнь коммуны, познакомилась с людьми и заинтересовалась. Когда в прошлом году объявили выборы и я захотела участвовать, муж меня не понял. Я объяснила, что комитет по организации праздников отнимает у меня всего 20 процентов времени, а остальные 80 куда девать? Сил еще много, и энергия бьет ключом!
— Но первая попытка оказалась неудачной…
— Да, тогда мне не хватило голосов. На два свободных места претендовали 5 человек. А в этом году меня выбрали. Сейчас даже спрашивают: не буду ли я выдвигаться в парламент кантона? Нет, потому что формат деревни меня полностью устраивает. У нас 1400 жителей, годовой бюджет составляет 7 миллионов швейцарских франков.
— Муниципальная работа как-то оплачивается?
— Да, она оплачивается, но очень скромно, поэтому все построено на энтузиазме. Прожить на эти деньги нельзя. За год получаешь примерно столько, сколько в Женеве многие зарабатывают за месяц. Мне дали большие и трудные направления. Если бы моей целью не было делать что-то полезное, я могла бы и дома сидеть.
— За что вы отвечаете в деревне?
— За все, что связано с водой: снабжение, очистка, сточные воды и канализация. Для нашей деревни, которая называется Бассан, что в переводе с французского означает «источники», это жизненно важный вопрос. Наша местность богата артезианскими источниками, поэтому у нас очень много скважин. Мы полностью обеспечиваем себя и продаем воду в соседние деревни. Как Ближний Восток сидит на нефти, так мы сидим на воде.
— Что еще контролируете, кроме воды?
— Электричество и все уличное освещение. Еще в зоне моей ответственности церковь, кладбище, отношения с приходом, а также пожарная безопасность. Последний пункт меня изумил, потому что там одни мужики, но мне объяснили: пожарные используют воду, за которую я отвечаю!
— Мария, в своем блоге вы написали, что водой и освещением можете управлять пультом, не выходя из дома. Такое бывает?
— Да, у меня есть пульт управления, которым я могу перекрыть воду в деревне или выключить фонари. На соседей, к примеру, обижусь или просто злой умысел в голове созреет! (Смеется.) На самом деле пульт нужен для того, чтобы в случае аварии обеспечить доступ ремонтникам.
— Как в любом доме периодически что-то выходит из строя, так и во вверенном вам хозяйстве наверняка случаются какие-то ЧП. С чем уже пришлось столкнуться?
— Текучки очень много. Только вхожу в курс дела. В деревне 5–6 водонасосных станций, а я пока не знаю, где они находятся. У нас строится манеж, где будет небольшой конно-спортивный комплекс, а я слежу за тем, как проводится система пожаротушения. Надо проложить трубы, подключиться к общей системе. Строители дотянули до холодов, только недавно приступили к работе, как вдруг прорвало трубы и залило несколько улиц. Таким сообщением меня подняли с постели. Затем обнаружилось, что в нашей церкви, а она, к слову, построена еще в XI веке, отопление жарит на 30 градусов. Я вызвала электрика, и он заменил термостат.
— Опять-таки с интересом прочитала в вашем блоге про раскопки подземного ручья!
— В 60-е годы большое количество таких ручьев было убрано в трубы и зарыто, потому что крестьяне жаловались, что ручьи отнимают пахотные земли. Сейчас — наоборот. Если хочешь что-то построить на территории, где пролегает подземный ручей, правительство кантона даст разрешение при условии восстановления водного источника. Работы на 80 процентов субсидируются государством. Так ручей рядом с нашим будущим манежем стал моим проектом. Вчера там был заросший бурьяном пустырь, а сегодня ручеек впервые наполнился водой с гор.
— А что в ваших ближайших планах?
— Один из моих проектов на 2019 год — это ремонт церковного колокола. Там надо заменить три языка. Во всей Швейцарии есть только одна компания, занимающаяся этим, и предварительная смета на 50 тысяч. Так что предстоит битва за выделение средств. Сейчас как раз собираюсь на заседание поселкового совета по утверждению годового бюджета. И еще два крупных проекта — замена всех счетчиков воды в домах и всего уличного освещения. Кроме того, мне надо разработать два новых закона для коммуны по использованию и очистке воды.
— Мария, вы уже обзавелись специальной одеждой, чтобы колесить по вашим объектам?
— Иногда без резиновых сапог не обойтись! Здесь я стала одеваться просто. Хожу в джинсах, кроссовках и свитерах, но без надписей и лейблов. У кого наметан глаз, сразу определит, что это дорогая одежда. Глупо делать вид, что мы бедные и несчастные, если у нас большой дом в деревне и дорогие машины. И, хотя здесь все на виду, нет высоченных заборов, как в России, у всех живая изгородь или невысокие заборы, но, если покупаешь недвижимость, информация публикуется в местной прессе, и все при желании могут узнать цену дома. Просто в Швейцарии, в силу кальвинистских традиций, считается неприличным выставлять богатство напоказ.
■ ■ ■
— А в вашей деревне есть русские кроме вас?
— Да, еще четыре семьи. Плюс несколько русских женщин, которые замужем за швейцарцами. Мы мало общаемся, потому что у всех разный образ жизни. Многие работают в Женеве, утром уезжают, вечером возвращаются.
— Что русского сохранилось в вашем семейном укладе?
— Язык. Еда, конечно, которая осталась вполне советской. Варю борщи, щи, рассольники, жарю котлеты, пеку блины. Делаю заготовки на зиму. У меня пять холодильников набиты всевозможными банками. Швейцарцы любят делать конфитюры, вареньем здесь никого не удивишь. Томатный соус многие делают сами. Но мои соленые огурцы всех приводят в неописуемый восторг, потому что здесь есть только маринованные.
— Мария, не ловите себя на том, что в чем-то стали швейцаркой?
— Ловлю, но я была к этому предрасположена. В детстве много жила с родителями за границей. Я очень люблю порядок, когда все по правилам, а здесь эта моя черта характера усугубилась. Даже пожаловаться могу, если что-то не так. В полицию, правда, ни разу не обращалась, но административно — да, случалось!
— На что люди обычно жалуются?
— На мусор, на шум, лай собак, нарушение правил парковки. Или когда возводят постройки или рубят деревья без разрешения.
— У вас же самих три собаки. Как решаете проблему?
— Лаять нельзя, разве что две-три минуты. Я большую часть времени нахожусь дома, поэтому прикрикиваю на собак. На ночь привязываю их и запираю на террасе, чтобы не носились с лаем по участку. Они ведь брешут не просто так, а потому что ночью бегают вокруг косули, кабаны, лисы. После 11 вечера нельзя рта открыть. Когда мы вечером куда-то уезжаем и знаем, что можем поздно вернуться, надеваю собакам намордники.
— Чем грозит нарушение порядка?
— Штрафами. Первый раз предупредят, потом пришлют штраф на 100–200 франков, а если будет продолжение, то и 500 придется заплатить. В исключительном случае могут даже забрать собаку, мотивируя тем, что ты не готов контролировать свое животное. Если собака задерет овцу, это тюрьма. Собаки должны ходить только на поводке, даже в лесу. Есть породы, их 15–20, которые выгуливаются строго в намордниках. Если собака выбегает за территорию, ее заберут. Здесь строгие законы. Все собаки декларируются, за них платится большой налог, у всех чипы, а каждый новый владелец обязан пройти специальные курсы.
— Люди тоже должны вести себя тихо?
— С 7 утра до 11 вечера можно шуметь, а воскресенье — день тишины. Даже устраивая прием или барбекю, принято рассылать соседям письма с предупреждением и с извинениями за возможный шум и непременным приглашением в гости.
— Мария, у России сейчас напряженная ситуация с Западом. Отражается ли это на отношении к вам?
— Швейцарская пресса очень спокойно про нас пишет. Вежливо, аккуратно. Люди этим питаются. Когда мы приехали, было в сто раз хуже. Тогда пресса представляла россиян, приезжавших на Запад с чемоданами кэша, настоящими мафиози. Если ты работал на швейцарскую компанию — одно, но если ты был разбогатевшим русским — другое. Значит, кого-то убил, что-то своровал и скрылся от правосудия.
— И все-таки есть в Швейцарии хоть что-то, что идет вразрез с вашим воспитанием, внутренними установками?
— Ничего, но я редкий случай. Наши соотечественники на форумах жалуются на строгость, требование соблюдать правила закона. В Швейцарии все наказывается деньгами, а у наших это вызывает протест и непонимание. «Почему нельзя в воскресенье косить газонокосилкой?», «Почему здесь нельзя без очереди?». Прилетаю в Женеву, в аэропорту будки для граждан стран ЕС и Швейцарии, куда небольшая очередь. Половина московского рейса идет именно туда, а не к будкам, где написано «Другие паспорта» и где больше народа. Когда пограничники их отправляют в хвост очереди, они матерятся. Когда приезжаю к родителям, в их подмосковный поселок, меня многое раздражает. Собаки по ночам лают, люди паркуются и выбрасывают мусор где хотят, и т.д.
— Недавно с изумлением прочитала, как в центре Женевы группа молодчиков напала на женщин, которые выходили из ночного клуба. Это все же не Замкадье!
— Из пятерых троих уже арестовали. Три четверти преступлений совершаются у нас иностранцами, которые для этого приезжают. Французская молодежь, которая не работает и не учится, — бедствие для Женевы и окрестностей. Больше всего ограблений совершают именно они: залезают в квартиры, дома, угоняют машины. У нас тоже несколько раз пытались двери взламывать. Налет на дом происходит по-быстрому, через 15 минут они уже во Франции, где швейцарская полиция не может их преследовать. В последнее время достигнута договоренность с французскими властями, и теперь специальная служба перехватывает преступников прямо на границе.
— Швейцария — дорогая страна. Особенно бьют по карману медицинские страховки…
— Уровень медицины очень высокий, но стоимость страховки огромна. Приведу в пример моего младшего сына, молодого и здорового парня. Мы выбрали для него самую дешевую страховку с общей палатой в больнице, с лечением только в нашем кантоне после обязательного предварительного согласования необходимости визита со страховой компанией, если что. Это 450 франков в месяц! Без страховки в Швейцарии жить нельзя, поэтому малообеспеченные семьи получают субсидии.
— У вас два сына, поэтому спрошу про воинскую обязанность…
— Она обязательная, но есть варианты типа альтернативной службы на социальных объектах. Мой старший учился в США и потом работал в Англии, вернулся в Швейцарию в 25 лет. В армию призывают до 28. Сыну пришло письмо, что брать его на воинскую службу экономически невыгодно, поэтому он просто должен заплатить налог 600 франков!
— Мария, вы никогда не думали вернуться в Россию?
— Сколько я здесь живу, столько мои родители на этом настаивают. Они — патриоты советской закалки и постоянно твердили: «Тебе там нечего делать, ты должна вернуться и жить на Родине!» Но мне нравится жить в Швейцарии, сохраняя связи с Россией. Приезжать в Москву, навещать родителей, встречаться с подружками, ходить в театры, на выставки. Сейчас стало гораздо проще летать и общаться, быть близко, даже находясь на расстоянии.