Если окинуть взглядом последние годы, то для каждого из них можно найти какую-то краткую характеристику с экономической точки зрения. В 2014-м случился кризис, 2015-й — полноценный кризисный год, в 2016-м экономика «нащупывала дно», в 2017-м она от него оттолкнулась. А что происходило в 2018-м? На этот вопрос одним словом или даже одной фразой ответить гораздо сложнее. Вроде бы никакого падения не произошло, но и взлета явно не получилось. Более того, если анализировать предварительные экономические итоги уходящего года, то легко обнаружить их крайне противоречивый характер. На каждую положительную макроэкономическую цифру находится отрицательная. «МК» выделил основные финансовые парадоксы уходящего 2018-го.
Парадокс №1. Нефть подорожала, а рубль ослабел
Перед началом 2018 года все надежды аналитиков на грядущий экономический рывок России были связаны с нефтью. «Только бы она подорожала!» — взывали ответственные за экономику. И кто-то наверху услышал их молитвы: с начала года баррель рванул вверх, и к середине октября прошел путь с $64 до $85. Еще в прошлом году о столь дорогой нефти можно было только мечтать: в 2017-м она колебалась в диапазоне $47–55 за баррель. Да, сейчас нефть слабеет, и к концу года вновь вернулась на уровень $52–55 за баррель, но если посмотреть в среднем за 12 месяцев, то цена 2018-го — около $70, в то время как год назад было $50 с небольшим за баррель. Прирост существенный. Но вот парадокс: рост ВВП, который традиционно в России связывается со стоимостью нефти, получился примерно таким же, как в прошлом году: 1,5% плюс-минус одна-две десятые. А рубль, который предыдущие 25 лет крепчал и слабел синхронно с баррелем, и вовсе «отвязался». Весь прошлый год курс был стабилен — 58–59 рублей за доллар, а в этом национальная валюта уже ослабела на 15% к «американцу» и «европейцу», а год еще не кончился… Объяснение этому парадоксу эксперты видят в том, что рубль нынче реагирует не столько на нефть, сколько на геополитику и особенно на санкции. Инвесторы, биржевая игра которых, собственно, и устанавливает курс, — люди нервные, и негативные новости о России с геополитических полей заставляют их панически бежать из рублевых инструментов, попутно обрушивая курс российской национальной валюты.
Парадокс №2. Зарплаты растут, а доходы нет
Если верить официальной статистике, реальные зарплаты (то есть номинальные, скорректированные на размер инфляции) выросли за прошедший год на 7,4%. Министр труда Максим Топилин не так давно даже привел цифру в 11%, и назвал такой рост «беспрецедентным». И тут не поспоришь: что 7%, что 11% — все равно рост внушительный. И поверить в него легко: ведь в первой половине года, пока шла президентская кампания, от лица власти делались соответствующие шаги — в частности, индексировались зарплаты многим категориям бюджетников. Плюс заметно подняли минимальный размер оплаты труда (МРОТ). Но вот незадача: реально располагаемые доходы населения при этом практически не выросли. За десять месяцев они увеличились на едва заметные 0,4%, к концу года, если повезет, получится 0,5–0,6%. Все эти жалкие доли процента — в пределах статистической погрешности, и, конечно, никак населением не ощущаются. Более того, ситуация от месяца к месяцу становится все тяжелее. Так, по итогам ноября (последний посчитанный пока официальной статистикой месяц), реальные располагаемые доходы россиян упали на 2,9% в годовом выражении. Естественно, при таком раскладе подавляющее большинство населения живет в режиме постоянной экономии, что мало кого способно вдохновить и обрадовать.
Парадокс тут заключается в том, что реальные доходы на две трети формируются как раз из зарплат (которые заметно выросли) и пенсий (они тоже, как известно, были индексированы). Остальная часть — это поступления от бизнеса, ценных бумаг и прочей «мелочи». Получается, что вся эта «мелочь» перевешивает жирный зарплатный плюс! Примечательно, что власти даже не пытаются как-то внятно объяснить этот парадокс. По отдельным намекам можно сделать вывод, что доходы людей тянут вниз непомерные долги, которые россияне умудрились наделать перед банками и микрокредитными организациями. А еще — «теневые» доходы, которые существенно искажают картину, поскольку их получает порядка 15 млн наших соотечественников.
Парадокс №3. МРОТ догнал прожиточный минимум, а бедных меньше не стало
«МРОТ необходимо срочно довести до прожиточного минимума», — этот лозунг как минимум лет 10 озвучивали министры социального блока правительства, имея в виду, что иначе массовую бедность в стране не одолеть. Ведь людей относят к бедным как раз по критерию прожиточного минимума: кто за чертой, тот бедняк. И вот — спасибо президентским выборам! — МРОТ наконец-то сравняли с прожиточным минимумом, причем досрочно — с 1 мая 2018-го. Однако бедных в стране меньше не становится. В конце 2017-го Татьяна Голикова, занимавшая тогда пост главы Счетной палаты, сообщила, что в России 20 млн живущих за чертой бедности. А буквально месяц назад министр труда Максим Топилин сказал, что бедных стало меньше и… назвал ту же цифру — 20 млн. По сводкам Росстата, в I квартале в стране насчитывалось 19,6 млн живущих за чертой, в III квартале их число снизилось и… снова составило 19,6 млн. В общем, повышенный МРОТ в качестве лекарства от массовой бедности оказался неэффективным средством. Ну а парадоксы с неизменным числом бедных можно объяснить тем, что у нас, вероятно, где-то 19 млн «железных» бедняков и еще миллиона два граждан, обитающих у самой черты. В зависимости от того, как каждый регион меняет свой прожиточный минимум раз в квартал, они оказываются то чуть выше, то чуть ниже черты. Вот цифра и пляшет. Впрочем, бедным людям, живущим у черты и за чертой, от этого ничуть не легче.
Парадокс №4. Инфляция низкая, а цены растут
Еще в середине декабря премьер-министр Дмитрий Медведев в очередной раз повторил тезис о том, что инфляция сейчас составляет 3,5% и уж точно по итогам года не превысит установленной цели в 4%. Увы, надеждам премьера сбыться не довелось. Буквально неделю спустя президент на своей Большой пресс-конференции вынужден был констатировать, что по итогам года инфляция хоть и немного, но превысит таргет — 4,1–4,2%. Но самое неприятное — то, что дальше будет только хуже: жить со столь низкой инфляцией нам осталось считанные дни. Уже с января этот показатель должен рвануть вверх. И это прогнозы не иностранных «супостатов», а «родных» министров и глав финансовых ведомств. По неоднократным заявлениям главы МЭР Максима Орешкина и председателя ЦБ Эльвиры Набиуллиной, в I квартале 2018 года инфляция ускорится до 5–5,5, а то и 6%. То есть раза в полтора превысит тот таргет (целевой показатель), о котором говорил Медведев. Что неудивительно, поскольку с 1 января вступит в силу повышение НДС с 18 до 20%, скакнут некоторые акцизы и тарифы. Так что высокая инфляция на пороге — и козырять обузданием цен правительству, по его же собственным оценкам, осталось недолго. Что же касается основой массы россиян, то оно давно уже живет в иной ценовой реальности, нежели рисует официальная статистика. Регулярно проводимые опросы населения показывают, что люди ощущают инфляцию в 9–12%, а вовсе не в те 3–4%, на которых настаивает Росстат.
Парадокс №5. Резервы растут, а налоги повышают
Один из главных (и, добавим, совершенно бесспорных с точки зрения цифр!) поводов для гордости властей — стремительный рост резервов, которыми оперируют правительство и Центробанк. Объем главной правительственной «кубышки» — Фонда национального благосостояния (ФНБ) — достиг к концу 2018 года 4,57 трлн рублей, или $68,55 млрд (4,6% от ВВП страны). Рост показателя составил +5,2% с начала года. Отношение объема активов ФНБ к ВВП важно, так как при достижении отметки в 7% излишки могут быть пущены на инвестиции в инфраструктурные проекты. Фонд национального благосостояния формируется за счет нефтегазовых доходов федерального бюджета в соответствии с бюджетным правилом и с доходов от управления средствами фонда. Своему росту ФНБ как раз и обязан бюджетному правилу, согласно которому все нефтегазовые доходы от цены «черного золота», превышающей $40 за баррель, перетекали в резерв. А поскольку весь год цена нефти была значительно (периодами даже в два раза) выше, чем пресловутые $40, то «кубышка» исправно наполнялась.
Равно как и международные (золотовалютные) резервы, которые находятся в распоряжении ЦБ. Благодаря все той же удачной сырьевой конъюнктуре росла и валютная, и золотая часть этих резервов, достигнув в совокупности весьма внушительной суммы в $462,1 млрд и увеличившись за год на 6,8%.
Проблема в том, что от этих лопающихся от денег правительственных и центробанковских «закромов» населению никакой пользы нет. От пенсионной реформы, связанной с повышением возраста выхода на заслуженный отдых, эти резервы не спасли. А когда правительству потребовалось 20 трлн (на 6 лет) для выполнения национальных проектов, вытекающих из майского указа президента, опять же деньги были взяты на эти цели не из резервов, а с населения — путем подъема НДС на 2%, введения повышенных акцизов и принятия налога на самозанятых.
Возникает вопрос: для чего же тогда копить в немереных количествах резервы, если они все равно не работают на подъем экономики и улучшение социальных условий населения? Складывается ощущение (и об этом многие независимые эксперты — экономисты говорят вслух), что власти готовятся к новому полномасштабному финансовому кризису, имея в виду возможные угрозы санкций, обострение геополитической напряженности и падение цены нефти. Если он грянет, то «тушить пожар», как это уже было в 2008–2009-м и 2014–2015 годах, станут как раз за счет накопленных денежных запасов.
Парадокс №6. Условия ведения бизнеса улучшаются, а капитал бежит
Существует такое вроде бы железное правило: чем лучше и комфортнее в стране условия для бизнеса, тем охотнее в нее текут инвестиции со всех концов света. Но это — теория, которая не всегда оправдывается на практике. Условия ведения бизнеса в мире принято мерить авторитетным рейтингом Всемирного банка Doing Business. За последние 6 лет Россия поднялась аж на 85 позиций, достигнув 31-го места. Правда, цели, поставленной в 2012 году президентом Путиным — войти в первую «двадцатку», — мы пока не добились, но за эти годы явно прошли путь от безнадежного аутсайдера до крепкого середняка с неплохим потенциалом. Казалось бы, этот победный марш вверх по строчкам рейтинга Doing Business должен сопровождаться крепчающим год от года потоком иностранных инвестиций. Но все происходит с точностью до наоборот: прямые иностранные инвестиции сокращаются, а капитал из страны бежит. По данным ЦБ, чистый отток капитала из страны за 11 месяцев составил $58,5 млрд. Это в целых 3,3 раза больше, чем было за тот же период в прошлом году ($17,7 млрд). А до конца года, если верить прогнозу ЦБ, Россию покинет $66 млрд. В результате столь мощного оттока капитала наша страна испытывает настоящий инвестиционный голод. В прошлом году объем прямых иностранных инвестиций в российскую экономику составил около $28 млрд, в этом — в 11 раз меньше: и до $3 млрд не дотягивает. А без инвестиций нет экономического развития, долгожданного роста ВВП, появления новых рабочих мест.
Первое, самое очевидное и простое объяснение происходящему оттоку капитала и засухе инвестиций — международные санкции, конца и края которым пока не видно. Вот и в начале 2019-го ожидается очередная порция от Вашингтона, причем на этот раз, скорее всего, санкции будут финансовые, а потому наиболее болезненные: они могут быть направлены против российских долговых бумаг и отечественных госбанков.
Но дело не только в санкциях: бизнес — как зарубежный, так и отечественный — не верит в снижение бюрократических барьеров в России, в преодоление взяточничества и мздоимства, в появление независимого от власти правосудия. Не верит он и в светлые перспективы российской экономики, а потому и бежит при первом же удобном случае, заодно ставя под удар и целостность финансовой системы страны, и крепость нашей национальной валюты.
Парадокс №7. Экономика растет, а жизнь людей лучше не становится
И это, наверное, главный парадокс 2018 года. Он наглядно иллюстрируется всеми теми цифрами, что приведены выше. Но важнее тут не в цифры, а ощущения людей, которые подтверждаются многочисленными соцопросами. В социально-экономическом плане россияне в массе своей не ждут от наступающего 2019 года ничего хорошего. Все взрослое и более-менее интересующееся новостями население страны знает, что там, за 1 января, их ждут повышение налогов и тарифов ЖКХ, взлет потребительских цен и падение (дай бог, чтобы плавное) курса рубля, ужесточение международных санкций и продолжение жизни в условиях «осажденной крепости» и «затягивания поясов». Как сказал на недавнем «круглом столе» в «МК» член-корреспондент РАН, научный руководитель Института экономики РАН Руслан Гринберг: «Вслух мы мечтаем об экономическом рывке, о вхождении в пятерку ведущих экономик мира, а на деле готовимся к кризису, и надеемся, чтобы хуже не было».