Жила-была в Череповце простая русская баба Наталья Веденина. Семь лет назад женщина через сайт знакомств нашла себе принца из Нигерии, темнокожего Габриэля Пауль Аджайи. 18-летняя разница в возрасте, менталитет и расстояние не смутили влюбленных. Вскоре молодые сыграли свадьбу. Полтора года назад Наталья родила двойню.
Минувшей осенью принца не стало. Мужчина скончался на дискотеке. Вышел на танцпол и рухнул замертво. Врачи диагностировали у 33-летнего нигерийца обширный инфаркт. Похоронили принца в Череповце.
Теперь убитая горем вдова живет с родным братом покойного мужа Майклом. По нигерийским законам, она перешла к нему «по наследству».
Мы связались с Натальей, которая рассказала «МК» о своей нелегкой доле.
– Наталья, вы уже пришли в себя после смерти мужа?
– Потихонечку прихожу. Жизнь-то продолжается.
– Сколько лет вашим детям?
– Год и пять месяцев. В сад скоро пойдут. Видите, какая судьба: господь двоих дал мне, а одного забрал.
– Когда Пауль умер, его родственники звонили вам?
– Звонили. По скайпу мы общались.
– На каком языке?
– Гугл-переводчик мне в помощь.
– Что они говорили?
– Благодарили меня за своих детей. За то, что их сын был счастлив, хоть и маленький срок.
– Они на похороны приезжали?
– Не смогли приехать: далеко и дорого. К тому же врачи предупредили мою свекровь, что перелет она не переживет. После смерти Пауля она в больнице дважды лежала, сердце схватило.
– Ваш свекор почему не приехал?
– Он в другом городе живет. Я даже не поняла, почему он не смог похоронить сына.
– Выходит, принца похоронили в Череповце?
– Да, на городском кладбище.
– По русским традициям?
– Конечно. Люди пришли, наши друзья. Но мне плохо на кладбище стало, я сознание теряла, поэтому не помню, как все прошло.
– Окружающие, как я знаю, над вами посмеиваются…
– Каждый человек имеет право на свое мнение, я никого не осуждаю. Кто-то понимает меня, кто-то нет. Мне все равно, что обо мне говорят. Даже если плохо думают, каждому не объяснить свою боль. Чтобы понять и почувствовать меня — надо пройти через все это. Я зла не держу на людей.
– Ваш муж умер на дискотеке. Что случилось в тот вечер?
– Он отправился туда с друзьями. Вышел танцевать и упал замертво. «Скорую» сразу почему-то не вызвали. Позвонили в полицию. Людей, которые могли бы отказать ему первую помощь, к нему не подпустили. Думаю, его можно было спасти. Мой принц на здоровье никогда не жаловался. Сердце у него не болело. А тут вдруг обширный инфаркт. Откуда?
– Может, он перепил? Он любил выпить?
– Ну, как вам сказать. Он выпивал. По праздникам мы вместе выпивали. Но не напивался. Наркотики тоже не принимал. Пауленок мой на тренировки ходил, на «шейпинги» всякие, танцами занимался.
– Он работал?
– Устроился как-то водителем трактора. Прошел там медкомиссию, его тоже признали здоровым.
– Нравилась ему работать на тракторе?
– Он брался за любую работу. Лишь бы принести деньги в дом.
– И сколько он зарабатывал?
– Мало совсем. Но и трактористом проработал недолго. Уволили его.
– Зачем вы его одного на дискотеку отпустили?
– Так с ним его брат был и друг. Может я единственная такая в своем роде, но я считаю, мужчине нужно доверять. Пауленок ведь столько раз и меня звал на дискотеку. Я отказывалась. На кого я детишек оставлю? А он молодой, я понимала, что муж не должен сидеть у юбки, ему нужна свобода, должен отдыхать. Поэтому я отпускала его развеяться.
– Разницу в возрасте вы чувствовали?
– Я не чувствовала. Мы вдвоем ходили в кино, магазин. Он не стеснялся меня. Нам было до лампочки, что на нас все смотрят. Если кто в спину гадости произносил, флаг им в руки.
– Почему решили жить в Череповце, а не у принца на родине?
– Я – инвалид второй группы, гипертоник, жара мне противопоказана. Пауленок знал об этом. Поэтому решил все бросить и уехать со мной в Россию. Здесь я ему сразу поставила условие: «Общаемся чисто на русском. Никакого английского в нашем доме не будет». Помогла ему оформиться в училище, где он за три месяца выучил русский язык. Так же освоил историю нашей страны до времен Кутузова. Сдал экзамен на отлично, получил сертификат на временное проживание. Потом ему предоставили вид на жительство. Затем он принял гражданство, получил российский паспорт.
– К себе на родину он летал?
– Летал. Я уже не смогла, забеременела.
– Вы не испугались рожать почти в 48 лет?
– Нет. Дети намоленные были. Мы ведь с Пауленком каждые выходные посещали храмы. Молились, от души, от сердца.
– По законам их страны, место вашего покойного мужа должен занять его родной брат?
– Да, его брат Майкл.
– Он с вами живет?
– Он с нами всегда жил. Сейчас пошел учить русский язык в то же училище, что и его брат закончил
– Ему сколько лет?
– 30.
– У вас маленькая квартира?
– Нормальная, двухкомнатная. В одной комнате живет Майкл. В другой — я с детьми. Я могла бы стать женой Майкла, но я не стану этого делать. Ни в коем случае. Я не могу с ним лечь в постель, мне странно иметь с ним близкие отношения. Пока еще я слишком привязана к своему мужу.
– Почему вы его не выгоняете?
Сестра мне тоже самое говорит. Он ведь не работает, получается, я его обеспечиваю. Ну куда я его погоню? Пусть уж теперь живет. В тесноте, да не в обиде.
– Вы сами зарабатываете?
– У меня вторая нерабочая группа инвалидность, я получаю пенсию. Плюс детские надбавки, еще государство платит по потери кормильца. Иногда я берусь делать заказы – рисую чертежи студентам. Они мне потом деньги на карту отправляют.
– Чертеж сколько стоит?
– Самый сложный чертеж стоит 4800 рублей. Но это если студент учится на механика, просит начертить двигатель. Приходится все по миллиметру рассчитывать. Такая работа занимает одну-две ночи. Но у меня рука набита уже, я привыкла.
– У вас есть специальное образование?
– Нет, только в школе по черчению «отлично» было.
– И сколько у вас в месяц денег выходит?
– Без чертежей полтинник выходит. Это и детей накормить, и себя, и Майкла. Нам хватает. Я умею жить экономно. Главное, чтобы детки ни в чем не нуждались.
– Майкл вам помогает с детьми?
– Мне крестные помогают. Если бы не они, мне настал бы кирдык.
– Среди ваших друзей в сети много африканцев. Никто из них к вам в мужья не набивается?
– Да, у меня много таких друзей и поклонников. В основном, все высказывают соболезнования. Они более сердечные, чем русские. Наши мне больше пишут что-то типа: «Старая бабка, куда ты лезешь?». Они такое никогда не скажут.