Очередной Всемирный экономический форум в Давосе завершен. Его главная тема – судьбы глобализации. Вопрос, что решили, так же некорректен, как и клише: еще одна «говорильня». Крупнейшие форумы тем и отличаются от лекций профессоров перед студентами, что на них сама дискуссия ценнее любых поучений. Возможность увидеть, причем с разных сторон, то, что представляет собой главный нерв современности, – это и есть самая привлекательная сторона ВЭФ. Что же увидела и что показала в Давосе Россия?
В Давосе, как и всегда, было разное. Были намеренно острые, претендующие на сенсационность заявления, как, например, обвинение, с которым выступил биржевой гуру Джордж Сорос: «Китай – не единственный авторитарный режим в мире, но самый богатый, самый сильный и самый технологически развитый среди них. Что делает Си Цзиньпина самым опасным врагом открытых обществ». Были и неожиданные маркетинговые шаги: журналисты CNBC отыскали в Давосе бар, где к форуму приурочили продажу шоколадных батончиков с марихуаной. Но это периферия. Магистраль – обсуждение глобализации.
На форуме были ее сторонники и противники, дискуссия шла и между ними, и внутри каждой группы. Например, Рэй Далио, миллиардер и основатель одного из крупнейших в мире хедж-фондов, Bridgewater Associates, провозгласил «конец глобализации». Из уст профессионального глобалиста это прозвучало проникновенно. Среди приведших к этому факторов рядом с популизмом, «политическим и социальным антагонизмом» он поставил ограничения в денежно-кредитной политике, имея ввиду прежде всего ужесточение политики Федеральной резервной системы США. Напротив, глава МВФ, института-двигателя глобализации, Кристин Лагард, не отходя от экономической тематики, приветствовала взвешенный курс на ужесточение, от которого не отходит ФРС. Свою мысль она подытожила так: «Было бы очень хорошо, если бы экономикам в целом не пришлось снова полагаться на центральные банки, чтобы противостоять следующему шоку».
Оказалась ли Россия в стороне от этой дискуссии? Наоборот. Максим Орешкин, министр экономического развития и глава официальной российской делегации в Давосе, выдвинул идею завершения суперцикла, который продолжался около 30 лет. Он не стал оттачивать свою мысль до остроты, с которой ставит ту же проблему лауреат Нобелевской премии Роберт Шиллер. Тот видит в недавней истории не одну, а три Великих депресии: 1920 -1921 годов, общепринятая Великая депрессия 1930-х годов и Великая рецессия 2007 — 2009 годов. С 2018 года рост вновь замедляется, так что дистанция между 1920-1921 и 1929-1932 годами может повториться. Зато Орешкин так же видит мир на пороге «тектонических сдвигов». К этому привело «неединообразное распределение» созданной за 30 лет добавленной стоимости.
Орешкину не возражали, но подчеркивали: есть глобализация, как объективно развивающийся процесс, и есть ответственность политиков за ее социально-экономические результаты. Нагляднее всего техническую сторону глобализации показал Алексей Мордашов, глава «Северстали»: «Если даже на один день остановить глобализацию, мы не сможем прожить этот день. Электричества не будет».
Так что же впереди: «конец глобализации» или очередной мировой экономический кризис? Рэй Далио видит угрозу в том, что эти процессы будут дополнять друг друга. Кристин Лагард по-прежнему считает главным риском, с которым сталкивается мировая экономика, сохраняющуюся угрозу торговой войны между США и Китаем, и возможное ускоренное замедления экономики КНР. Главный экономист ЕБРР Сергей Гуриев охлаждает страсти: «По-прежнему речь идет об экономическом росте, который ниже, чем в прошлом году, но выше, чем, скажем, два года или пять лет назад. Что касается глобальной рецессии, пока консенсус на рынке заключается в том, что рецессии в текущем году не будет». И уж вовсе оптимистически и россияцентрически выступил глава Российского фонда прямых инвестиций Кирилл Дмитриев: «Россия представляет собой очень важную гавань стабильности в сильно нестабильном мире». Понятно, что Дмитриев по служебной необходимости использовал всемирный форум как площадку привлечения инвестиций в Россию, ему в этом не позавидуешь, однако мы уже слышали о России как о «гавани стабильности». Было это в 2008 году, как раз перед тем, как мировой кризис вероломно перешагнул российскую границу и «съел» в 2009 году почти 8% отечественного ВВП. Не хотелось бы повторения.