Российское рыболовство оказалась на краю пропасти, падение в которую будет означать полное разрушение системы, проложившей курс на успешное развитие отрасли. Чиновники собираются отказаться от «исторического принципа» выдачи квот на вылов рыбы (который распределяет права на добычу биоресурсов между нынешними игроками с учетом того, сколько морепродуктов они добыли в предыдущие годы), в пользу электронных аукционов, где квоты сможет получить любая сомнительная, но располагающая деньгами фирма.
Появление на рынке «квотных рантье», которые не добывают рыбу, а наживаются на торговле полученными правами на вылов, отбросит отечественную рыболовную промышленность на двадцать лет в прошлое: создание новых судов и береговой инфраструктуры будет практически прекращено, так как зарекомендовавшие себя отраслевые предприятия утратят возможность привлекать инвестиции для реализации давно сформированных и необходимых государству проектов.
Угроза возвращения к аукционам вместо ныне действующего «исторического принципа» распределения квот на вылов водных биологических ресурсов тревожит отечественную рыболовную отрасль уже более года, но с каждым днем тучи только сгущаются, а перспектива становится все более удручающей.
Минсельхоз, едва успев разместить 4 февраля проект изменений в закон о рыболовстве на портале проектов нормативных правовых актов, буквально спустя два дня созвал специальное совещание по этому вопросу, в котором приняли участие рыбопромышленники, представители федеральных ведомств, региональных администраций, общественных организаций и научных учреждений. Там законопроект был подвергнут жесткой критике. Он, как отметили представители отрасли, был подготовлен без дискуссий и учета мнений всех заинтересованных сторон.
А мнение рыбаков таково: в случае принятия законопроекта чиновники, фактически, поставят всю отрасль перед фактом — вместо «исторического принципа» распределения квот добычи водных биоресурсов будут производиться аукционы, на которых право на вылов рыбы может получить каждый желающий, достаточно лишь предложить на торгах самую внушительную сумму.
Федеральным чиновникам, слабо разбирающимся в отраслевых нюансах, такой механизм показался наиболее выгодным. По оценке Минсельхоза, федеральный бюджет за счет реформы рыболовецкого хозяйства, в 2019-2020 годы может получить от аукционов дополнительно 82 млрд рублей.
Однако чиновники, как известно, приходят и уходят. Они привыкли руководить и управлять — только было бы чем. Например, руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков, которого называют одним из идеологов перехода к аукционному распределению квот, в 2000-е годы сделал карьеру в должности замначальника управления кредитов «Газпрома» и только потом решил реализовать себя в аграрном, в том числе, рыболовном хозяйстве.
Отраслевые проблемы, в то же время, формируются десятилетиями и столько же времени требуется, чтобы исправить ошибки и создать добротную систему, которая была бы способна не только вывели ту или иную сферу хозяйства из упадка, но и позволила бы ей успешно развиваться.
«Исторический принцип» распределения квот оказался по-настоящему спасительным кругом для рыболовной отрасли. В начале 1990-х годов, после развала СССР нашу рыбопромышленную отрасль начало лихорадить. Рейдеры, заинтересованные в сиюминутном куше и не заинтересованные инвестировать в будущем, постоянно атаковали промысловые регионы. В результате отрасль, считавшаяся самой крупной в мире и приносившая стране до 12 млн тонн рыбы в год, сократила объемы производства в 4 раза — до 3 млн тонн, зафиксировав тем самым исторический минимум.
Исправить положение государство попыталось в 2002–2003 годы за счет проведения аукционов, но их итогом стал полный провал — объем инвестиций в основной капитал рыбной отрасли сократился в несколько раз, а рентабельность сократилась до отрицательных показателей.
Кардинальное изменение ситуации произошло в 2004 году, когда был принят «исторический принцип» распределения квот на вылов рыбы. Его суть заключается в следующем. Государство выделяет долгосрочные права на добычу биоресурсов тем компаниям, которые уже успели позитивно зарекомендовать себя на рынке.
Распределение будущих квот с помощью такого правового инструмента осуществлялось в соответствии с уровнем вылова, которые компании показывали в предыдущие годы.
Подобный механизм приносил обоюдную пользу: получившие квоты игроки гарантировали чиновникам, что не станут перепродавать права на вылов третьим лицам, и могли строить конкретные хозяйственные планы на много лет вперед: получать возможность привлекать кредиты и вкладывать средства в строительство современных судов, береговой перерабатывающей инфраструктуры и воспитание новых кадров. Кроме того, совершенствование контроля над промысловой сферой позволяло бороться с браконьерской ловлей.
Положительным эффектом «исторического принципа» стал рост инвестиций в основной капитал с 3 млрд рублей в 2004 году до 20 млрд рублей в 2016 году. Рентабельность рыболовной отрасли в тот же период увеличился с 3,7% до 61%.
Предлагаемый же ныне возврат к аукционной модели, по мнению экспертов, подорвет развитие не только самой рыболовной отрасли, но и связанных с ней смежных хозяйственных сфер — судостроения, образования и социальной сферы. Налоговые поступления в региональные бюджеты также существенно уменьшатся, что станет причиной роста социальной напряженности в приморских областях, связанных с рыбным промыслом.
Сейчас непосредственно в рыболовной промышленности занято примерно 270 тыс человек. С учетом работников, косвенно задействованных в рыболовецком хозяйстве, это число достигает 1 млн.
Ежегодно уплачиваемые налоги и социальные платежи приносят только в федеральный бюджету не менее 40 млрд рублей. От работы рыбаков в значительной степени зависят доходы большей части населения Севера и Дальнего Востока нашей страны.
В отличие от «Газпрома», в котором когда-то трудился Илья Шестаков, рыболовная отрасль не является отдельной монополией, а представляет собою вполне конкурентоспособную структуру. В отрасли, конечно, есть и крупные игроки, однако эти лидеры служат, скорее, флагманами рыбной промышленности и не мешают развитию средних и мелких предприятий, которых насчитывается несколько тысяч.
Тезис сторонников аукционов о том, что отечественный рыболовецкий рынок является якобы закрытой территорией для новых, прогрессивных участников, является утопией. По словам депутата Госдумы Алексея Веллера, бывшего мэра Мурманска, новые игроки могут либо выкупить вновь образующиеся квоты, либо претендовать на ту часть, улова, которую государство забирает у недобросовестных компаний.
«То, что предлагается, сломает сложившийся порядок. Мы разрушим отрасль, которая эффективно работает. Новых компаний, у которых есть современный рыболовецкий флот, готовый завтра выйти в море, не появится. Крупные финансовые игроки, скупая на аукционах квоту, будут заставлять работать существующие компании, но на значительно худших финансовых условиях. О реальном развитии материально-технической базы в отрасли не будет и речи», — предупреждает Веллер.
По мнению главы Института проблем глобализации, доктора экономических наук Михаила Делягина, выкуп права на вылов рыбы на аукционах попросту обескровит отрасль. Наступление срока проведения торгов станет испытанием на выживаемость серьезных, давно зарекомендовавших себя на рынке хозяйствующих субъектов. Потеряв уверенность в будущем (ведь не ясно, хватит ли средств, чтобы победить на следующем аукционе), большинство нынешних игроков рыболовного рынка рискуют остаться без финансовых ресурсов.
«Они не смогут выполнить инвестиционные обязательства, не смогут отдавать кредиты. Рыбная промышленность — это длинные деньги, которые невозможно отработать в одночасье. Чтобы оставаться на плаву при ловле, нужно иметь и содержать флот, экипаж, а также инфраструктуру на берегу», — считает Делягин.
«Можно провести параллель с сельскохозяйственным производством. Земля, на которой выращивают продукты питания, находится в собственности землепользователя, либо оформлена на условиях долгосрочной аренды. Никто не будет добротно ухаживать за землей, если каждые несколько лет приходится выкупать право пользования земельными участками на торгах», — поясняет Алексей Веллер.
В результате могут потерять работу десятки тысяч профессиональных специалистов, задействованных в рыболовном хозяйстве. Средние и мелкие компании, который зачастую носят характер градообразующих предприятий для небольших прибрежных поселений, в отсутствие квот на вылов рыбы утратят возможность привлекать доступные кредиты. Те, кто уже набрал займы для строительства новых судов и береговой инфраструктуры, могут разориться и покинуть рынок. В таком случае пострадают не только сотрудники этих предприятий, но и их семьи, члены которых в своем большинстве также заняты в рыболовецкой отрасли.
Как полагает глава Центра политэкономических исследований Института нового общества Василий Колташов, исходя из того, что окупаемость траулера составляет не менее 7 лет, покупать и модернизировать суда в таких условиях рыболовам со стажем, заинтересованным в развитии отрасли, элементарно будет не по карману. Вкладывать средства без уверенности в том, что можно в дальнейшем получить квоту и нормально работать, никто не согласится», — отмечает эксперт.
«Введение аукционов в рыболовецкой отрасли — это путь не на увеличение инвестиций и строительство нового флота, а на обогащение незаинтересованных в развитии отрасли бизнесменов, — отмечает депутат Госдумы Сергей Шаргунов. — Для того, чтобы представители профильных ведомств осознали все негативные последствия реформы налаженной системы рыболовного хозяйства страны, необходимо пробить глухую стену».