Что такое «Ералаш»? Это Хмелик, это Грачевский — отцы-основатели. Это все мы на самом деле. Мы на нем выросли, да. Наверное, все, что в нас есть (или осталось) хорошего, — это оттуда, из «Ералаша»… Но «Ералаш» продолжается! И Грачевский продолжается, юбиляр наш. А что, 70 лет — отличный возраст похулиганить. В самом хорошем смысле.
«Мы же так боялись того кадра, вздрагивали, а это ты?!»
— Борь, насколько я знаю, у тебя была трудовая биография. Ты был и чернорабочим, и токарем, и грузчиком…
— Начал я с того, что при поступлении в техникум тут же меня заставили быть токарем, поэтому первая моя профессия была токарь 4-го разряда. Дальше я получаю диплом техника-конструктора и должен был уже делать ракеты. Потом бросаю все, не хочу строить ракеты и перехожу в кино. Только сначала в грузчики на студию Горького, потому что других вакансий не было. А дальше я попал на фильм Александра Роу «Варвара-краса, длинная коса».
— Ты трудяга, наш человек.
— Я никогда не чурался этого, абсолютно.
— Это то, что называется по-американски селф мейд мен, сам себя сделал, получается.
— Это точно. По блату меня устроили грузчиком на студию Горького, больше никуда.
— Что ты там грузил?
— Сульфид, который был в лаборатории, всякую лабуду. Но, главное, я оказался подсобным на съемках. Это было чудо невозможное. Я пацанчик, мне 19 лет, я вижу артистов величайших. Сразу попал на «Преступление и наказание», представляешь! Я оттуда не выходил, просто балдел от счастья. Режиссер Кулиджанов делал именно типажный кастинг…
— Смоктуновского ты видел, Тараторкина…
— Конечно, вот рядом сидели. А Капелян, а Лебедев? То есть все. Я готов был жить в этих павильонах, таскать что угодно, мне было совершенно все равно. Это потрясающе!
— Потом ты попал на «Варвару-красу» к Александру Артуровичу Роу.
— Да, я такой мальчик оказался приличный, непьющий вообще, даже не притрагивался к алкоголю. Я и сейчас не по этой части… Меня забрали на картину, где было счастье тройное, потому что Георгий Францевич Милляр, Михаил Иванович Пуговкин…
— В результате тебе доверили играть ту самую руку, которая торчала из болота. Рука — это ты?
— Анекдот-то в том, что никто не ожидал такого эффекта. Должен был кто-то засунуть руку в воду и погрозить. Я был самый худой, самый молодой и самый отчаянный, все делал с удовольствием, мне было все равно. Вот я засунул руку и сыграл.
— Ты нырнул туда?
— Да нет, это же комбинированный кадр!
— Ой, что же я спрашиваю, это же Александр Роу, волшебник!
— Конечно, там специальные досъемки были. Потом я уже чего только не вытворял, но круче, чем эта рука, не было никогда.
— А ты когда на первый сеанс пошел, друзей позвал, говорил им, наверное: сейчас рука будет, так это я?
— Честно говоря, я и забыл про это, а лет 15–20 назад вспомнил, что это моя рука. И когда кому-то говорил, мне всегда: как, мы же так боялись этого кадра, вздрагивали, а это ты?!
— Наверное, отношение к кино как к сказке, преображению — это у тебя оттуда, с «Варвары-красы».
— Да, это меня добило. Когда я первый раз пришел на киностудию, открыл рот, так до сих пор его не закрываю. Так уже 50 лет работаю в кино. Просто тогда студия Горького — это народные артисты СССР на каждом шагу, великие режиссеры, композиторы… Кого там только не было! И фраза «Штирлиц идет по коридору» — это же киностудия Горького. А сегодня… Сегодня там снимаются телевизионные ток-шоу «Прямой эфир», «Привет, Андрей!», «Мужское/женское». Что называется, почувствуйте разницу.
— Да, Борь, с чего начиналось и куда все пришло.
— Теперь идет навстречу знакомый, и тебе хочется спросить: «А ты кто такой?» И темы такие же: кто кого родил, и анализ ДНК все время делают. А люди сидят и с ужасом это смотрят.
— Прости, ты разве сам никогда не был героем подобных передач?
— Был, но не по моей вине. Когда я разводился, меня звали, но я не хотел туда идти и не участвовал. Это когда второй развод был, довольно скромный. А сейчас мне об этом вспоминать не хочется. Все бывает в жизни… Зато сейчас у меня есть дочка… Помню, меня пригласили на передачу про Пуговкина. Я прибежал, стали разбираться: жена, дочка. Я встал и сказал: «Ну сколько можно! Да перед вами великий актер, король эпизода, замечательный человек. Вы чего?»
«Какая память? Здесь wi-fi лучше всего ловит»
— Что такое «Ералаш», Борь?
— Когда это было изобретено 45 лет назад, никто не думал, что он столько проживет. А сегодня у нас в Интернете по 40 миллионов просмотров, можешь себе представить?
— Да, удивительно, ведь дети уходят уже от того советского формата.
— Но они советское не смотрят, они смотрят свежие «Ералаши». Мы учли, что происходит сегодня с детьми, чем они увлечены, поэтому наши сюжеты уже другие. Вот, например. Дети сажают деревья, но плохо сажают, а училка им: «Ну что же вы! Ведь через много лет будет великая память, вы подойдете к дереву, притронетесь, и память вернется к вам». Смотрят, дедушка у дерева: «Дедушка, к вам память вернулась?» — «Какая память! Здесь wi-fi лучше всего ловит. А памяти у меня флешка целая».
— Да, это современно, но прости, я все-таки больше люблю тот «Ералаш», на котором вырос.
— Потому что ты не хочешь смотреть этот «Ералаш» сегодняшними глазами, а смотришь теми, когда сам еще был ребенком. А ведь сегодня-то все другое совсем.
— 40 миллионов просмотров — это круто! То есть вы в мейнстриме, получается, не отстаете от сегодняшней жизни.
— Ни в коем случае! Это так важно. Мы только что сняли очень смешной сюжет про блогера, уже второй. Там директор школы завидует девочке, у которой намного больше подписчиков. Вот что сегодня интересно!
— У вас есть звезды «Ералаша» — Саша Лойе, Федя Стуков, Сергей Лазарев…
— Ой, да что ты, у нас их такое количество. Ты забыл Володю Сычева и Олю Кузьмину. Володя — это самый популярный человек, это псих из «Физрука», а Олечка — звезда «Кухни». Кто только не проходил через наш «Ералаш»! И Влад Топалов.
— Они с Лазаревым и через Юрия Николаева проходили. Федя Стуков стал замечательным сериальным режиссером.
— Да, это наш выкормыш. О, Федя теперь большой режиссер, серьезный, занятой с утра до вечера. Кирилл Емельянов работает в театре и периодически появляется в кино. Катя Вуличенко снимается вовсю, так приятно. Сережа Сафронов, фокусник, тоже из «Ералаша». Ну, Глюкоза, что про нее рассказывать-то…
— Да, а Лазареву мы желаем на «Евровидении» выступить хорошо.
— Ну конечно, мы переживаем за Сережу. Жутко обаятельный с малых лет у нас был. Мне очень приятно, что его голос звучит в песенке «Мальчишки и девчонки», это очень здорово.
— И каким тебе запомнился Лазарев? Шебутной парень?
— Да нет, мы много ездили с «Непоседами» на разные фестивали. Я видел удивительно яркого, обаятельного, талантливого, открытого мальчика. Он свободно сам вел свои концерты. А вообще он замечательный драматический артист, кто ходит в театр, тот видит, как он работает. Ему все интересно. Я мечтаю, чтобы он победил на «Евровидении».
— Про Федю Стукова. Мы хорошо помним, как он у Михалкова в «Родне» играл дочку Крючковой.
— Он у нас с малых лет. Помнишь тот сюжет про портфель?
— «Ты в школу?» — «В школу». — «А портфель?»
— Да, тот самый. А сегодня вот какая история, вот такой сюжет: девочка заставляет мальчика ухаживать за ней — и портфель нести, и подарки покупать… В общем, много-много испытаний. Доходят до дома, она говорит: ну все, ты заслужил, вот тебе код wi-fi школы. А? Вот какие сегодня подвиги. Вот что сегодня их занимает.
— Но есть же вечные темы, которые никакими wi-fi не перебьешь.
— Да никто не спорит. В этом весь и фокус, что мы как влюблялись, так и влюбляемся, как хвалились, так и хвалимся, как боялись, так и боимся.
— А мне, как футбольному болельщику, почему-то вспомнились сейчас два сюжета «Ералаша» из моего детства. Первый — это «Пахтакор» — чемпион!», а второй — «Бразильская система».
— Как раз Сычев там и прославился. У него всю жизнь кличка была «Ералаш».
«Это грустная наша история»
— Мы назвали людей, которые стали успешными, и это прекрасно. Но у тебя были и другие люди, с трагической судьбой.
— Да, был Алеша Фомкин — это грустная наша история. Мальчик, который начал в «Ералаше», помнишь, он там поет голосом Кикабидзе «Мои года, мое богатство»? Дальше прославился в картине «Гостья из будущего». Очень талантливый парень. Знаешь, как он у нас оказался? Шел режиссер Арсенов, грустный такой. Подходит ко мне: «Никак не могу найти мальчика на главную роль». «Иди, я тебе покажу», — говорю ему. И подвел его к Леше. Он у нас все прекрасно сыграл, вот такая история. А кончилось тем, что его нет больше в живых. Он уже доигрался со своей наркотой… Сначала был токсикоманом, мы его пытались как-то вытащить, ничего не получилось. Кончилось тем, что он умер молодым, ему и 30, кажется, не исполнилось. Родителям было не до него, бабушка была глуховата, денежки начали водиться, вот он и загулял…
Еще у нас была одна печальная история — мальчик Саша. Его позвали в кино, а он: «Не буду, не хочу, надоело». Из школы ушел. И кончилось тем, что его нашли в каком-то гараже прикованным к включенной машине. Он умер от газа, задохнулся.
«Я буду любить свое чудо, которое рядом со мной»
— Тебе 70 лет исполняется, а жизнь, как известно, она в полосочку. Черная полоса у тебя часто бывала?
— Да кто ее знает! Мой главный девиз: ходить по солнечной стороне жизни. Я стараюсь перескакивать с теневой стороны на солнечную. Мне хочется все время быть на светлой стороне и собирать солнце, это очень важно. Хоть мне сейчас и нельзя на солнце быть, но я все равно стремлюсь. Увижу в окно солнце — уже хорошо. Мне очень интересно жить, я живу с удовольствием.
— Прости, а разводы… Мне кажется, это такая драма. Может, потому, что у меня нет такого опыта.
— Ну, непросто было. Когда ты 35 лет прожил в семье и ушел… И второй раз. Но сегодня я в таком удивительно счастливом браке! С женой, которую я обожаю, люблю. Это удивительный, светлейший человек. Я ее просто люблю, она меня искренне любит, и это немыслимое счастье. Мы вдвоем куда-то уезжаем и говорим: господи, как нам хорошо. Просто вдвоем, и все. Это так здорово!
— Борь, ты не суеверный человек, тебе сейчас не нужно плюнуть через левое плечо?
— Мне ничего больше не нужно, все, хватит, я никуда плевать не буду, я буду любить свое чудо, которое рядом со мной, вот!
— Ты же еще и режиссер.
— Мало того, я даже снял клип с ее песни. Находясь на отдыхе, взял и снял, «Самолет» называется. Телефоном снял, очень красивый клип. В Доминикане. Она настолько талантливый человек!
«Я тихо офигел сначала»
— Дети, которые сейчас снимаются, и те, из того советского «Ералаша» — насколько это разные люди?
— Ну, нынешние намного свободнее, ярче выглядят, более европеизированы, если можно так сказать. Они играют в те же игрушки, что и весь мир.
— Но при этом читают гораздо меньше, правда?
— Они вообще не читают. Комиксы не привились в нашей стране, а читать они не хотят вообще, категорически, им интереснее скакать, играть, смотреть, но не читать. Но что делать, мы же читали, потому что ничего другого не было, а у них есть.
— Тогда о чем с ними можно поговорить, в таком случае?
— Непросто, да. Но мы стараемся, знаем, чем они увлечены, чему они поклоняются. Сегодня темы-то другие немножко, во всяком случае, обертка немножко другая.
— Вот ты намного старше своей жены. Ты чувствуешь, что она — это уже другое поколение?
— Я? Совершено не чувствую. Даже наоборот, я трачу сегодня огромное количество времени, чтобы посмотреть, кто они, звезды Интернета? Кто такой Фейс, кто такой Фараон, Эл Джей? Я знаю их всех. Стендаперы эти новые современные…
— Ты видел стендапера Поперечного, например?
— Конечно.
— Ну и как он тебе?
— Я тихо офигел сначала. Но вот посмотрел его интервью с Хазановым, это был совершенно другой Данила. Я был потрясен. Он умный не по возрасту, анализирующий то, что происходит. Меня он тронул.
— Я тоже видел Поперечного на сцене. По-моему, говорить матом дело нехитрое, а у его юмора нет глубины.
— А пять тысяч человек сидят, смотрят его, офигевают и восхищаются. Я смотрел его, потому что это направление, которому поклоняются дети, с которыми я работаю. Моя задача, чтобы эти дети нас не бросили. На YouТube-канале у нас почти 900 тысяч подписчиков. Это наш Гран-при, это наш «Оскар».
«Хоттабыч?» — «Нет, Кефирыч»
— В самом первом сюжете «Ералаша» снимался Спартак Мишулин. А потом Татьяна Ивановна Пельтцер, Хазанов…
— А теперь кто только не снимался, с ума можно сойти. И Киркоров, и Саша Олешко, который блистательно Пушкина сыграл. Макс Галкин дважды… А знаешь, что мне Садальский сказал? «Все, что я в жизни сыграл, забудьте, главное, что все любят «Ералаш». Когда я ему звоню и говорю: «Привет, Стас» — он мне тут же: «Согласен». А какой брейк-данс танцует у нас Сергей Петрович Никоненко. А как Вячеслав Васильевич Тихонов из рогатки стрелял! А Глузский, а Юра Богатырев! Недавно Миша Ефремов сыграл потрясающе Кефирыча. Выскочил, как джинн из бутылки, его спрашивают: «Хоттабыч?» — «Нет, Кефирыч я!»
— А Данилу Козловского ты еще не приглашал?
— Нет, ну чего Данила, он такой серьезный, некомедийный какой-то.
— Да он все может, Борь!
— Ну, наверняка может, но у нас таких денег нет. Может, и поговорим с Данилой, он же красавчик.
— Нынешние дети еще отличаются от нас, прежних, вот чем: у них же сексуальная жизнь раньше начинается.
— Это легенда, просто тогда эти истории реже всплывали, было меньше передач на такие темы. Вот нашим артистам ералашевским сейчас нет еще 12, и когда по сюжету приходится целоваться, знаешь, как трудно уговорить, чтобы мальчик поцеловал девочку в щечку. Это приравнивается к каскадерскому кадру. Конечно, что-то происходит, но ведь и мы, когда были маленькие, поглядывали на коленки училки своей, правда?
«И привидения нет», — сказал Этуш и улетел»
— У вас снимался Владимир Абрамович Этуш…
— Да, конечно. Удивительный человек! Да, ходил с трудом, но остальное все у него работало. У него была великолепная реакция. А ирония какая! Все, что он делал, всегда было ярким, сочным и запоминающимся. Я его видел в театре — это гениально было. Уже в возрасте, но как он работал! А у нас в «Ералаше» он играл деда, к которому привязывается внук. «Привидение есть?» — спрашивает ночью внук. «Нет», — отвечает дед Этуш. «Ну как нет, есть». — «А я говорю, нету!» — «А наша гувернантка Джейн сказала, что их у нас полно». — «Ты с ума сошел, у нас нет никакой гувернантки. И привидения нет», — сказал дед и улетел. Это было лет семь назад, Этушу тогда было почти 90. Самое потрясающее, что он снимался у нас всю ночь, съемочная группа под утро лишь разъехалась.
«Может, и сумасшедший, но только не дед!»
— Борь, ты знаешь, что такое старость?
— Знаю.
— Но не скажу?
— Я не могу поставить с этим словом знак равенства к себе. Не могу, и все! На меня оглушительное впечатление произвела картина Соррентино «Молодость». И не тогда, когда он решил покончить жизнь самоубийством, а когда он встал и пошел. Я сидел и плакал. Я хочу быть действующим человеком, которому интересно жить. Который с удовольствием смотрит на красивых девушек. С удовольствием смотрит на красивые города. Я страшно любопытен, мне так интересно все, и плохое, и хорошее. И вообще, когда рядом со мной такое удивительное создание — ну какая тут старость! Она меня не видит старым, и я не хочу себя таким видеть. Я безумно люблю жизнь.
— Каждому человеку столько лет, на сколько он себя ощущает. Сколько тебе лет?
— Мне 45–47 и не больше.
— А сколько в тебе осталось детского?
— Вагон и маленькая тележка. Я хоть сейчас могу и рожу скорчить, и что угодно отчебучить. Вот скажут: сумасшедший дед. Может, и сумасшедший, но только не дед.