Маша Бабко в десятилетнем возрасте снялась в эротических фильмах. На съемки девочку заманил ныне осужденный новосибирский фотограф Сергей Кропочкин. Сейчас девушке 20 лет. Маша согласилась рассказать нам, что она пережила и продолжает переживать после того, как ее снимки просочились в Сеть.
Съемки у фотографа «дяди Сережи» продлилась два года. Прервались, когда режиссера посадили, его фотоателье «Сибирские мышки» прикрыли…
Страничку в соцсети Мария Бабко открыла недавно. Моментально набежали тысячи подписчиков. Под каждым постом девушки — сотни язвительных комментариев: «Когда новые видосы?», «Спасибо за детство». И, конечно, самый популярный вопрос: «Как поживает дядя Сережа?»
Дядя Сережа — 58-летний фотограф Сергей Кропочкин. В феврале 2014 года новосибирский суд вынесен обвинительный приговор мужчине. Его признали виновным в совершении 145 эпизодов насильственных преступлений сексуального характера в отношении несовершеннолетних девочек.
Кропочкин являлся основателем фотостудии «Сибирские мышки». В ателье «творческого деятеля» обнаружили внушительный архив с изображениями обнаженных подростков. На протяжении 15 лет Кропочкин представлялся фотографом модельного агентства и заманивал девочек съемки. Сам тоже охотно снимался в откровенных сценах с детьми. Самой любимой его моделью была Мария Бабко.
«За самую откровенную съемку я получила 10 тысяч рублей»
Мы договорились об интервью с девушкой не сразу. Мария долго сомневалась, опасалась провокаций. Взяла время на раздумье.
— Давайте поговорим, — все-таки согласилась Бабко. — Я ни разу не давала интервью, не знаю, смогу ли все рассказать.
Первое, о чем я спросила, — насколько широкий резонанс получила ее история.
— Вы думаете, я прославилась только в Новосибирске? Ошибаетесь, — начала собеседница. — Судя по количеству негативных отзывов в мой адрес, мне кажется, мою историю знает вся страна. Все, что случилось со мной, не должно было получить широкой огласки, ведь уголовное дело засекретили. Тем не менее мои фото и видео попали в Сеть. Так мое имя прогремело на всю Россию.
Почему Бабко решила предать еще большей огласке свою историю, она объяснила просто: «Я устала. Мне делают недвусмысленные предложения, я получаю похабные комментарии в открытом доступе в Сети. Мне надоело прятаться и бояться своего имени. Я хочу, чтобы все узнали правду обо мне, и, возможно, тогда люди прекратят меня травить».
Я включила диктофон.
— Вы хорошо помните события того времени?
— Конечно.
— Но вам было всего 10 лет?
— Такое не стирается из памяти.
— С чего все началось?
— Я дружила с девочкой, которой было 12 лет. Однажды она предложила мне сфотографироваться для какого-то журнала. Правда, оговорилась, чтобы я все происходящее утаила от родителей. Попросила меня ни о чем не беспокоиться. Мы поехали встречаться с фотографом Сергеем Кропочкиным. Первая фотосъемка была в одежде. Ничего особенного. Но уже тогда я подумала, что это неправильно и, скорее всего, закончится плохо.
— Где все происходило?
— На съемной квартире.
— Каким вам показался Кропочкин?
— Он был вежливый, добрый. Как объяснить? Просто обычный доброжелательный мужчина.
— Он заплатил деньги?
— Да. За ту съемку выдал мне 500 или 1000 рублей.
— Школу вы не бросили?
— Нет. Я продолжала посещать школу, гулять с подружками. Моя жизнь практически ничем не отличалась от жизни обычных детей. За исключением тех моментов, когда я на пару часов забегала к фотографу.
— И часто вы к нему забегали?
— После первой съемки Кропочкин стал звонить мне на сотовый почти ежедневно. Из всех девочек, которые у него снимались, именно ко мне он обращался чаще всего. Мы встретились. Раз. Другой. Третий. Потихоньку-помаленьку подбирался ко мне. Со временем он приступил к съемкам на раздевание. Вскоре добрались до обнаженки.
— Почему именно к вам он так прикипел?
— По его словам, на меня поступало больше всего заказов. Почему? Это надо спросить у тех извращенцев, которые платили деньги за фильмы. Кропочкин объяснял, что я самая красивая, потому и востребованная.
— Кем были те заказчики?
— Кропочкин рассказывал, что заказчиками становились люди из разных стран. Ему присылали готовый сценарий фильма, он переводил с английского или немецкого. Снимал сам. Гонорар ему переводили каким-то хитрым образом. Как я поняла, деньги поступали на зашифрованные счета. Все было законспирировано.
— Как ваши родители не замечали, что вы где-то пропадали?
— Я выросла в многодетной семье: у меня еще три брата и сестра. Родители не могли каждому уделять пристальное внимание. Да и потом, Кропочкин соблюдал конспирацию. Например, я никогда не возвращалась домой поздно, старалась прийти до наступления темноты. Фотограф забирал девочек всего на пару часов и только днем. Родители не могли ничего заподозрить. Маме я говорила, что иду гулять с подружками, а сама ехала к фотографу.
— Кропочкин все тщательно продумал.
— Он был профессионалом в этом деле, действовал по отработанной схеме.
— Сколько денег вы получали за откровенные съемки?
— За ту съемку, которая получила широкую популярность в Сети и превратила мою жизнь в ад, я получила 10 тысяч рублей. В целом расценки у фотографа были не сильно большие. Наверное, он нас обманывал. Но тогда мне казалось, что платил много. Это сейчас понимаю, что выдавал мизерные гонорары, а сам зарабатывал прилично на своем бизнесе.
— На что вы тратили деньги в 10-летнем возрасте?
— На все, что видела. Покупала детские журналы, игрушки, ничего полезного.
«Я понимала, что делаю плохое. Но все равно шла»
— Сейчас видео с вашем участием до сих пор можно найти в Сети?
— Надо очень постараться, чтобы разыскать. Незнакомые люди постоянно просят меня прислать видео, фото. Но хочу заметить, что я снималась лишь в эротических эпизодах. Всех девочек после ареста Кропочкина возили на медэкспертизу, где проверяли на наличие девственности. Я была девственницей.
— Видимо, Кропочкин понимал, что за такие вещи ему могут дать большой срок?
— Получается, понимал, если не переступал грань. Но в его фильмах снимались и взрослые девочки. Возможно, в их случае происходили более серьезные вещи.
— Как быстро вы поняли, что занимаетесь чем-то запретным?
— Сразу поняла, что это плохо, нельзя такими вещами заниматься.
— Но продолжали ходить к фотографу?
— На какое-то время я прервала наше общение, перестала к нему ходить. Больше скажу — я стала его бояться, игнорировала его звонки. Но потом он меня уговорил, и я снова пришла к нему.
— Как уговорил?
— Кропочкин был хорошим психологом, знал подход к детям. У него получалось всех девочек уговаривать. Работал он всегда медленно, спокойно, близко не было никакого насилия и принуждения. После съемок он провожал нас до дома. Сейчас я не понимаю, как такое могло случиться в моей жизни.
— Сколько лет вы к нему ходили?
— Два года, пока его не арестовали. Когда мне исполнилось 12, все закончилось.
— У него была семья?
— У него была жена и взрослая дочь, которая жила во Франции. Он нам рассказывал о себе. С женой на тот момент он уже не жил.
— Сколько всего девочек прошло через его студию?
— Насколько я знаю, порядка 500 потерпевших было. Он ведь больше 10 лет этим занимался.
— Всех девочек нашли?
— Вроде всех.
— С остальными девочками вы продолжили общение?
— Нет, я ни с кем не общаюсь.
— На суде вы с потерпевшими не знакомились?
— Я знала некоторых девочек, но мы и тогда не тесно общались. А после ареста Кропочкина и вовсе разорвали отношения.
«Психолога девочкам не дали, решили, мы сами справимся с эмоциями»
— Как поймали Кропочкина?
— В тот день мы гуляли с девочками, отправились в детский клуб, где аниматоры проводили дискотеки, — вспоминает Бабко. — Там ко мне подошла подружка и сказала, что Кропочкина задержали. У одной девочки, которая к нему ходила, папа работал в полиции. Ее родители однажды обнаружили у дочери 1000 рублей. Это были деньги с ее первой съемки. Она все рассказала родителям. Так Кропочкина и накрыли.
— Как вышли на вас?
— Это было просто. При его задержании у него нашли компьютер, флешки, где хранились фото и видео. На допросе он назвал наши имена. Я до сих пор не знаю подробностей, но полицейские нашли всех девочек. Мы все в одном городе жили.
— Как родители отреагировали?
— Они не сразу узнали. К нам домой прислали повестку в полицию. Мы с мамой приехали в отделение. Там ей все рассказали. Когда родители обо всем узнали, им было очень плохо. Отец молчал, мама плакала. Они не понимали, как такое могло случиться с их дочерью и куда они смотрели. Потом начались разбирательства: меня с мамой возили на допрос, мы ездили по тем местам, куда Кропочкин нас приглашал, где снимались фильмы.
— Очная ставка у вас с ним была?
— Нет, у меня не было.
— Психологи с вами работали?
— Нет. Я общалась только со следователем-женщиной. Как мне показалось, она же заменила психолога. Но отдельного специалиста по этому делу девочкам не предоставили. Может, решили, что мы и так справимся с эмоциями и чувствами?
— На суде вы присутствовали?
— Я посетила только несколько заседаний, где речь шла обо мне. Суд проходил в закрытом режиме, лишних людей там не было. Когда выносили приговор, нас не пригласили.
— Кропочкин что-то говорил вам на суде?
— Он извинился перед нашими родителями и девочками.
— Вы думаете, он искренне раскаивался?
— Мне кажется, искренне.
— Его осудили на 14 лет. Считаете, это большой срок за такое преступление?
— Не знаю. По мне, так это огромный срок. Ему могли дать больше, но, видимо, не нашли оснований. В прошлом году от него пришло письмо. Он написал, как ему живется в тюрьме, извинялся. Интересовался моей жизнью, хотел, чтобы я отправила ответное письмо. Кропочкин думает подать апелляцию об условно-досрочном освобождении. Просил всех девочек подтвердить в письменном виде, что во время съемок не было насилия, никого не принуждали к этому. Ему надо было доказать, что мы не считаем себя жертвами.
— Вы ему ответили?
— Нет.
«Я боюсь находиться в обществе»
— Что произошло потом?
— Начался ад. Мне исполнилось тринадцать, Кропочкина к тому времени уже отправили в колонию. И в этот момент кто-то слил в Интернет видео и фото со мной. Все эти материалы тиражировались с бешеной скоростью. Вскоре вся школа знала, чем я занималась в 10-летнем возрасте.
— Как ваши одноклассники опознали вас? Вы же уже выросли.
— У меня узнаваемое лицо. Легко было опознать. Внешность моя практически не изменилась. Тем более одноклассники со мной общались с детства — они меня сразу узнали. Сначала принялись шушукаться за спиной, тыкали пальцем. Дальше — больше. Пошли унижения и оскорбления. Вы не знаете, как происходит детская травля? Везде все одинаково. Я плакала, сбегала с уроков, не приходила в школу… В какой-то момент я больше не могла этого терпеть и попросила родителей перевести меня в другое учебное заведение.
— У вас до этого момента были друзья в школе?
— У меня было много друзей. После этой истории их не стало. Со мной было стыдно не только дружить, но даже рядом стоять. От меня и потом все люди отворачивались, когда узнавали про прошлое. Это стадное чувство. Нормальное явление в подростковой среде.
— За вас никто из знакомых не заступился?
— Нет.
— Родителям рассказывали об этом?
— Конечно. Они знали, что меня травили. Отец забирал документы из школ, где я училась. В итоге сменила пять школ. Ни в одной не прижилась.
— В каждой школе вас травили?
— Поначалу в каждой новой школе никто не знал обо мне. Но история быстро передавалась из уст в уста через Интернет. Как только одноклассники узнавали, то начинали рассылать видео друг другу, рассказывать про меня небылицы. И травля возобновлялась с новой силой. Происходило это так. Приходила в школу в один день, ловила на себе косые взгляды, смешки за спиной — и сразу понимала, что все уже в курсе. Я быстро собирала вещи и покидала школу.
— Сколько времени длилась травля?
— Это длится до сих пор. Вы же видели, что мне пишут в Сети…
— Вы окончили в итоге 11 классов?
После смены пяти школ я решила пойти в училище: наивно верила, что там будет спокойнее. Но и туда вскоре долетела информация. Там вовсе неадекватно отреагировали все, в том числе и преподаватели. Помню, в тот день, когда видео кто-то разместил в виртуальной группе училища, меня вызвали в кабинет директора.
При разговоре присутствовали два преподавателя моего курса и замдиректора. Они развернули монитор компьютера в мою сторону, показали мне фото, которые оказались в Интернете. Устроили допрос, требовали объяснить, откуда это взялось. Я не сдержала слез. Не стала ничего объяснять. Лишь сказала: «Звоните в прокуратуру и выясняйте, если вам нужно». На следующий день я забрала документы из училища…
— Преподаватели разговаривали с вашими родителями?
— Они не вызывали родителей, не звонили в полицию. Просто тыкали меня носом в эти фотографии и требовали объяснений.
— Ваши родители отреагировали на их поведение?
— Документы мы пришли забирать вместе с отцом. Я ему не описала всю ситуацию. Просто сказала, что не могу там больше учиться из-за преподавателей. Думаю, он все понял. Папа всегда меня защищал. И в тот раз он наверняка им что-то пожелал на прощание. Я не присутствовала при их общении.
— Ваши братья и сестры вас оправдывали?
— Конечно. И они меня защищали. Драться, конечно, ни с кем не приходилось, но отбиваться от нападок в Сети мне помогали.
— Как вы вынесли это все?
— Приходилось тяжело. Я страшно переживала, что у меня нет друзей, много угроз поступало, в итоге психика надломилась. Тяжело было раз за разом терять друзей. Мне сложно было понять, почему меня ненавидели люди, я ведь ничего плохого никому не сделала. И в итоге я нашла один выход — уйти из жизни. Предприняла три попытки. Меня чудом спасли.
«Думаю сменить фамилию»
— Может, стоило уехать из Новосибирска?
— Папа предлагал. Я отказалась. Не хотела прятаться. Понимала: куда бы я ни переехала — рано или поздно слава обо мне все равно разнесется. И травля начнется с новой силой в любом другом городе. И что мне так всю жизнь бегать, будто я преступник? Это не жизнь. Меня ведь даже в Москве узнают. Недавно я приехала в столицу. Пока гуляла по городу, ко мне часто на улице подходили молодые люди: «Тебя Маша зовут? Можно с тобой сфоткаться?..» Я отказывала. Молча уходила. Мою историю знает в основном молодежь, особенно парни моего возраста и чуть старше.
— Сменить фамилию не думали?
— Сейчас буду менять паспорт, возможно, сменю и фамилию.
— Каким образом видео с вашим участием попало в Сеть, если уголовное дело рассматривали в закрытом режиме?
— Никто не знает. Существуют две версии: либо видео слили сотрудники полиции, либо разместили сами заказчики фильмов. Я больше склонна верить в то, что заказчики это сделали. Они ведь не только для себя покупали такие фильмы. Потом, наверное, перепродавали. Когда посадили Кропочкина, то многие из них потеряли заработок, начали зарабатывать на старых материалах. Ну и пошло-поехало.
— Пробовали удалить ролики из Сети?
— Удалить из Интернета очень сложно. По факту такие вещи должны баниться, это запрещено законом. Сейчас действительно сложно отыскать те ролики, но люди успели себе скопировать, до сих пор пересылают друг другу. Говорят, существует какой-то форум извращенцев, где бурно обсуждают меня…
— В фильмах Кропочкина принимали участие и другие девочки — почему народ замкнуло на вас?
— Понятия не имею, почему именно я стала предметом обсуждения. Может, потому что моих фотографий больше всего попало в Сеть? Людям показалось это веселым и смешным. Народ стал создавать мемы, решил посмеяться надо мной.
— Мемы вам тоже отправляли?
— Каждый день скидывали сотни картинок с моим изображением. В комментариях в соцсети до сих пор пишут: «Как поживает дядя Сережа?» — и кидают мем.
— Вы не отвечаете?
— Что я могу ответить? Доказывать и объяснять что-то — бесполезно. Эти люди все равно ничего не поймут. Им по кайфу копаться в чужом грязном прошлом. Никто из них не пытался вести со мной диалог.
— И бывшим друзьям вы не пробовали ничего объяснять?
— Так никто и не спрашивал. Сама я не оправдывалась. Смысл? Просто плакала и уходила. Переживала все в себе. Когда я повзрослела, то нашлись люди, которые узнали мою реальную историю. Вот так просто сами подошли и спросили. Я рассказала. Так у меня появились друзья. Их немного, но я ими дорожу.
— Молодой человек у вас есть?
— Есть. Он тоже в курсе. И любит меня настоящую. Впервые за 20 лет я доверилась человеку.
— Чем вы сейчас занимаетесь?
— До недавнего времени работала. Уволилась. Много куда устраивалась. Не получалось. Я мечтаю продолжить учебу. Из-за травли мне не удалось получить нормального образования. Из-за постоянных издевок я психологически не могла находиться в обществе моих ровесников. До сих пор боюсь массового скопления людей. Поэтому мне страшно поступать в институт. Если там травля повторится, я уже не справлюсь с собой.
— Как сложилась судьба других девочек?
— Все живы-здоровы.
— Они тоже становились предметом травли?
— Они столкнулись с подобными проблемами, но у них все прошло менее жестко. Во всяком случае, им дали спокойно жить и учиться. У некоторых сейчас есть мужья, дети.
— Они рассказывали свою историю кому-то?
— Думаю, нет. Постарались об этом забыть. Только мне никак не дают забыть прошлое.
— Когда у вас будут дети, вы расскажете им о том, что произошло с вами?
— Я долго думала об этом. Не хочу детей. Вряд ли стану рожать. Если с моими детьми случится что-то подобное, я вряд ли смогу им помочь.