Министр экономического развития Максим Орешкин на Столыпинском форуме, перечисляя факторы китайского экономического роста, отметил что часть граждан Китая раньше вообще не получали пенсии. Это министр назвал «осознанной жертвой настоящего ради будущего».
В новый президентский срок Владимир Путин вошёл с обещанием обеспечить рост российской экономики темпами выше среднемировых.
По сути, объём ВВП – это наше с вами благосостояние, уровень жизни, рабочие места. Мировая экономика вырастет в 2019 году на 3,3%, по прогнозу МВФ, Россия – на 2%, по прогнозу Минэкономразвития, а нужно – 5-6 %. Ладно бы история не знала примеров, когда странам удавалось за несколько лет создать высокоразвитую экономику. Однако в мире таких примеров полно. Индонезия за 10 лет превратилась из отсталой страны в крупную промышленную державу. Вьетнам после разрушительной войны смог стать новым «азиатским тигром», куда текут инвестиции со всего мира. Представители этих стран рассказали на форуме о том, как им удалось «экономическое чудо» – хотя Россия, похоже, готова учиться только у Китая, чьи экономические успехи не дают покоя мировым сверхдержавам.
Как оказалось, китайские методы очень хорошо изучил наш министр экономического развития Максим Орешкин. Отвечая на вопрос, чего такого нет у России, что есть у Китая, министр выделил четыре фактора экономического роста КНР. Первое – массовая урбанизация, которая жестко регулируется властями. Переезжая из сельской местности в города. китайцы повышают производительность труда.
Второй фактор Орешкин назвал «осознанной жертвой настоящего ради будущего». «Так исторически сложилось, что объём ресурсов, который Китай тратит на пенсии, был очень низкий, это осознанная политика. Люди в сельской местности раньше не получали пенсии», – отметил глава МЭР, как будто даже с некой завистью, – Так они могут тратить больше денег на ВВП и инвестиционные расходы».
Третий фактор – управление структурой кредитного предложения и спроса. Пример – скоростные дороги Китая, построенные на кредитном финансировании, долг по которому составляет около триллиона долларов. А у нас в объеме кредитования большая часть приходится на потребительские кредиты – 1,5 трлн рублей, а ведь их мог бы занять бизнес и потратить на производство, посетовал Орешкин.
Четвёртый фактор китайского успеха – акцент на проектах с потенциалом роста добавленной стоимости в средне- и долгосрочной перспективе. Орешкин отметил, что сейчас мир инвестирует в искусственный интеллект, а промышленность и производство становится низкомаржинальным.
Подытоживая, глава МЭР предупредил, что экономические рост – это процесс болезненный: «Как говорят спортсмены, no pain, no gain» (в переводе с английского «нет боли, нет успеха»). Уходя из президиума до окончания сессии, торопящийся министр задорно спрыгнул со сцены, не дойдя пару метров до лестницы. Вот бы нашей экономике такая прыткость!
Кстати, торопился Орешкин на итоговое заседание коллегии своего министерства, на котором снова посетовал на то, что экономическая модель, способная обеспечить нашей стране годовой рост ВВП хотя бы в 3%, пока так и не сформирована….
«Я напугался, когда меня попросили дать совет России о том, как ей ускорить экономический рост», – сказал на неплохом русском экс-министр промышленности и торговли Чехии Ян Младек, выступая на прошедшем в Москве II Столыпинском форуме. Однако именно рецепта избавления от стагнации и достижения высоких темпов ВВП ждали от гостей пленарной сессии. Поделиться опытом, помимо чехов, приехали представители Юго-Восточной Азии, где, кажется, лучше всего умеют поражать мир «экономическими чудесами». Хотя, как заметил остроумный чешский экс-министр, транслировать модели других стран в собственную экономику – это как переводить стихотворение с языка оригинала с помощью «Гугл переводчика».
У спикеров Столыпинского форума свои рецепты нашлись. Управляющий директор Европейского банка реконструкции и развития по управлению кредитным портфелем по России Наталья Ханженкова озвучила три точки роста для России: инвестиции в НИОКР, внедрение инноваций, развитие конкуренции, развитие рынка капитала, инвестиции в человеческий капитал.
Другие страны, растущие быстрее, чем Россия, мантры экономистов об инвестициях приняли на вооружение. Экс-министр промышленности Чехии рассказал, что в республике были созданы индустриальные зоны и развита инфраструктура, что и привлекло инвестиции.
Гость из Вьетнама, вице-президент Академии общественных наук Тхань Данг Суан рассказал, что в его стране, имеющей такое же социалистическое прошлое, как у России и Чехии, за основу роста взяли дешёвые ресурсы, построив на них трансформацию рынка, индустриализацию и интеграцию в мировую экономику.
«У такой модели роста была обратная сторона. Зависимость от дешёвых ресурсов сродни зависимости от наркотиков. Ресурсы стали иссякать, а экономический рост обвалился», – сказал гость форума. Однако Россия схожую зависимость от сырьевых ресурсов так и не признает, впрочем, как любой зависимый не признает себя таковым.