Дело сотрудникп управления «К» ФСБ России, полковника Кирилла Черкалина, в квартире которого нашли 12 миллиардов рублей, вызвало огромный резонанс. Мы побывали у Черкалина в СИЗО «Лефортово». По словам Черкалина, он подал просьбу о встрече со священником, но исповедоваться ему не будет, настолько «засекречено» его дело.
Черкалин в неволе оказался очень набожным и неприхотливым. Не таким, в общем, как его представляют «в миру». Свою камеру он сравнивает с кельей, и хвалит «баланду» так, будто это еда из лучших ресторанов Москвы.
Черкалин, которого СМИ прозвали «новым Захарченко сидит в «Лефортово», то есть там же, где сам полковник МВД Дмитрий Захарченко (напомним, в квартире его сестры нашли 8 миллиардов). Двум полковникам наверняка было бы о чем поговорить, но в одну камеру их не посадили.
Обозреватель «МК» проверила условия содержания нового «легендарного» арестанта «Лефортово».
Из досье «МК»: «Кирилл Черкалин родился в семье сотрудника КГБ, получил экономическое образование. В ФСБ возглавлял подразделение по экономической безопасности, курировал банковскую сферу.
Черкалина арестовали по подозрению во взятках в особо крупном размере. Вместе с ним задержали бывших сотрудников управления по борьбе с экономической преступностью Андрея Васильева и Дмитрия Фролова.
При обыске у Черкалина нашли 12 миллиардов рублей, помещенных в чемоданы, сумки и пакеты из супермаркета.
Источники СМИ сообщают, что в основу дела Черкалина легли показания экс-владельца банка «Югра» Алексея Хотина».
– Это точно он? Или вы показываете совершенно другого человека, а его прячете? – с этого началось наше посещение камеры, где содержится Черкалин. Человек с бородой не похож ни на одну из тех фотографий, что публиковали в последнее время все СМИ. Не похож на столько, что мы даже не поверили словам сотрудников: «Ошибки быть не может. Он это!»
– Черкалин Кирилл, – спокойно представился заключенный. – Подтверждаю, это я. Просто фото в интернете чужие. Только одна моя, но она десятилетней давности.
Разглядываю арестанта. В модном спортивном костюме, мокасинах. Выглядит в свои 38 лет на 25 (как потом скажет: «Это все гены»). Приятный, улыбается. Если бы нужно было охарактеризовать человека одним словом, то это было бы — благостный.
Вот никогда не представляла себе полковника ФСБ в виде приятного набожного молодого человека. А Кирилл Черкалин с нынешней окладистой бородой даже похож на священника. В камере у него полно икон (особенно много с ликом Николая Чудотворца), православных книг (Библия, молитвослов и т. д.).
– Может, вы священником хотели стать? – спрашиваю у Черкалина (памятуя при этом, что он потомственный чекист).
– Нет. Вопрос веры – он не простой, к каждому она по своему приходит и это не всегда зависит от посещения храмов. Но мы тут как в келье. И нет соблазнов, которые на воле.
– И не говорите! Но вот курить многие за решеткой начинают..
– Мне повезло — я не курю, и сосед попался некурящий. Мне еще лет 15 назад сказал один человек, что курение это самоубийство, а церковь ведь это осуждает.
– К священнику СИЗО вас не выводили еще?
– Нет, это здесь только с разрешения следователя. Я написал ему соответствующее заявление. Жду решения. Но я дал подписку о неразглашении, так что не могу священнику ничего рассказать по своему делу.
– А как же тайна исповеди? Или закон о неразглашении стоит «над» ней?
– Есть разная исповедь. Если подробная, то это только своему духовнику. А просто священнику коротко.
– Типа: «Согрешил, батюшка, сними с меня грех?
– Как-то так.
– Ну дай Бог, разрешит следователь к священнику, и тот снимет грехи. Вы здесь уже почти месяц?
– С 26 апреля. Привезли поздно ночью, но сотрудники дали возможность помыться, выдали даже зубную пасту, мыло (с собой ничего не было ведь). Пять суток был на карантине. На это время выдали робу и тапочки резиновые. Я тапочки эти, кстати, оставил себе, потому что они очень удобные.
– О тех ли вы тапочках, на которые нам заключенные жалуются?
– А мне показались неплохими. Удачные тапочки.
– Вот уж не думала, что вы такой не привередливый. И местную пищу едите?
– Конечно. Тут хорошие каши — манная, перловая, рисовая. Особенно тут удается такое блюдо как суп картофельный с гречкой и курицей. И вообще, тут некоторый гастрит вылечивают, потому что вторые блюда варят на настоящем мясном или курином бульоне.
– А вы откуда знаете? Может, это прессованные кубики?
– Я в молодости ел кубики. Так что могу вкус отличить.
– Как у вас со здоровьем?
-Все хорошо. Спасибо. Спортом занимаюсь, в основном во время прогулки. Главное найти баланс.
– Получается, все вам тут нравится?
Жалоб нет. Персонал доброжелательный. Стены толстые, потому не так жарко. Вентиляция отлично работает (в этом месте сопровождающий сотрудник удивленно вскрикнул брови – Авт.). В камере есть горячая вода, телевизор работает, новый унитаз. Получилось, что я и в старой части «Лефортово» побывал пока на карантине, и в новой, уже отремонтированной.
– Считайте, что экскурсию вам провели.
– Да, экскурсия по Лефортовскому замку (улыбается).
– Травм у вас нет? Вас не били, не пытали?
– Нет, никто не бил. Тут правда хорошо. Многое порадовало. В «Лефортово», к примеру, классная библиотека. Читаю Ремарка, Пикуля. Еще «Доктора Живаго» перечитал.
Что удивительно, Черкалин на сотрудника «органов» не похож. А вот его «подельник» Фролов на вид – типичный чекист. Выглядит хмурым, почти печальным. Камера у него — старая, без горячей воды, с неработающим телевизором.
Отчего такая разница в условиях содержания? В СИЗО нам ответ не дали, хотя Дмитрий Фролов, в отличие от Черкалина, страдает рядом заболеваний. К тому же у него загипсована рука.
– Сломали во время задержания, – пояснил он. – Гипс наложили в больнице. Но там дали рекомендацию сделать снимок через 3-4 недели, вот время подошло, а в «Лефортово» вроде рентгенаппарат не работает. Еще лекарства мне никак не передадут, хотя я инфаркт перенес.