Очередной виток российско-белорусской «нефтяной войны» вызвали заявления Минска. В рамках своего ежегодного послания к белорусскому народу и парламенту президент страны Александр Лукашенко объявил о намерении «не ходить с протянутой рукой ради нефти» и покупать «черное золото» у альтернативных источников. Почти сразу за этим заявлением последовало аналогичное, но уже от бизнеса: Белоруссия будет требовать от российской стороны компенсацию за якобы произошедшее ухудшение качества поступающей нефти. Хлесткая риторика свойственна главе соседнего государства в периоды острых фаз торговых баталий. Однако, исчерпав запас колкостей, он обычно выказывает готовность к компромиссу. Похожий сценарий воплотился и на этот раз: буквально через несколько часов после эмоциональных отповедей последовало не менее эмоциональное признание в любви: «Искренне говорю, Россия — это, можно сказать, оплот нашего суверенитета».
Скверное качество российской нефти обнаружилось аккурат после заявлений главы Белоруссии отказаться от покупок этого важнейшего сырья в России и поискать альтернативных продавцов. Глава концерна «Белнефтехим» Андрей Рыбаков сообщил, что на Мозырском нефтеперерабатывающем заводе выявился «брак» поступающей нефти: в некоторых пробах содержание хлорорганических соединений показало превышение в 100 раз. На выходе продукты из такого сырья могут обладать «высокой коррозионной агрессивностью», пояснил Рыбаков. С российского поставщика — «Транснефти» — белорусская сторона будет требовать компенсацию. Пока в туманном объеме «десятков миллионов долларов».
Угрозу президента Белоруссии относительно альтернативных источников покупки нефти российские эксперты все же просчитали с точки зрения экономики. Теоретически речь может идти о поставках из Венесуэлы либо Ирана. Но это дорогая логистика, замедление скорости при транспортировке из портов Литвы. А кроме того, риск подставиться под раздачу со стороны США за взаимодействие с опальными странами. «Заключение контрактов на поставку в авральном режиме означает более высокую цену: покупка «здесь и сейчас» всегда обходится дороже. Наконец, такая чисто технологическая подробность: нефтеперерабатывающие предприятия заточены под определенные сорта, так что «некачественную» Urals все равно придется подмешивать, чтобы все работало: это как с солью в супе — отдельно ее есть никто не будет, но суп без нее — помои», — объясняет финансовый эксперт Михаил Беляев.
Исходная же причина всех апрельских уколов белорусским зонтиком (наша сторона огрызнулась яблочным эмбарго: с 12 апреля действует запрет на поставку некоторых фруктов от соседей) состоит в том, что вследствие некоторых российских новаций — так называемого налогового маневра — Белоруссия получит меньше прибыли от транзита нашей нефти. Ее потери в течение ближайших шести лет оценивают в $10,8 млрд. После подсчетов белорусская сторона обратилась к России с просьбой повысить транзитные тарифы, но понимания не встретила.
А если совсем по гамбургскому счету, то все эти разборки не про торговлю вообще и не про нефть в частности. «Потенциал интеграции между нашими странами, заложенный еще в советские времена, близок к исчерпанию. Но потенциал на новом этапе развития — колоссальный. Он, правда, подразумевает некоторые политические решения, которых глава Белоруссии боится, в которых ему чудится жертва суверенитетом. А потому процессы интеграции в новом формате он оттягивает. Как только вырисовывается необходимость следующего серьезного шага, он находит какие-то зоны трения и переключает на них внимание», — объясняет Беляев.
Впрочем, на подходе — до конца апреля — выдача Белоруссии российского кредита в $600 млн (при общем объеме уже имеющегося долга в $6,5 млрд). Такие обстоятельства обычно отрезвляют. Так, через несколько часов после громогласных «альтернативных» фантазий Лукашенко заявил агентству «Белта»: «Не дай бог, что-то случится, я до сих пор считаю, что мы с Россией будем в окопах вместе».